Иван Ефремов. Издание 2-е, дополненное - стр. 129
Выезжали по очереди: один день – Ефремов с Новожиловым, другой – Арсеньев и Лесючевская. Как правило, обрывы высотой до тридцати метров состояли из отложений четвертичного периода: сверху плотными известняками с прослоями песчаников и глинистых сланцев. Внизу громоздилась осыпь – хаос рыхлых кусков, гальки, песка – продуктов выветривания. Не раз учёные могли сорваться и упасть с крутых, почти отвесных склонов. Но судьба благоволила им.
Этот труднодоступный район был исследован геологами впервые[114].
Как только появлялась возможность, Иван Антонович со свойственной ему обстоятельностью читал Новожилову обещанные лекции, попутно проводя практические занятия по тектонике, геоморфологии и фациям, с описанием разрезов и всеми сопутствующими наблюдениями и документацией.
Ударили морозы.
В отчёте Ефремов писал: «Ввиду особенно раннего ледостава в текущем году партии удалось только круглосуточным плаванием с густой шугой доплыть к 16 октября до якутского посёлка Кудукёль, расположенного на левом берегу Олёкмы, всего в 100 км от устья, где карбаз и вмёрз окончательно. Несмотря на то, что в последние дни плавания по Олёкме шуга пошла сплошной массой, при дружной и упорной работе всей партии от начальника до рабочего карбаз всё же доплыл до первого жилого якутского посёлка.
При этом плавании пришлось много льда прорубить под носом карбаза и зачастую проталкивать его в густой шуге, напиравшей со всех сторон, особенно в узких протоках реки или на тихом плёсе.
Из-за отсутствия тёплой одежды (главное обуви) выстоять на руле больше 1½–2 часов не было возможности».
Ранняя якутская зима заставила плыть даже по ночам. Греться приходилось, ломая баграми лёд перед носом карбаза. Но уныния не было: «Верхне-Чарский гимн» по-прежнему звучал бодро. Когда же в Кудукёле, маленьком посёлочке, рассечённом пополам глубоким оврагом, удалось наконец договориться с проводником и раздобыть оленей, настроение и вовсе поднялось, и маленький отряд отважно двинулся от Олекмы к неведомой речке Токко.
Переход оказался весьма тяжёлым. Взятые в посёлке олени не отличались силой и крепостью. На нарты погрузили по 150–200 килограммов – такой груз был бы велик даже для хороших оленей на наезженной дороге. На мягком, ещё не слежавшемся снегу нарты глубоко проваливались, и оленям приходилось помогать почти на каждом, даже небольшом, подъёме.
По склонам высились острые тёмные ели, стройные кедры, сбросившие хвою лиственницы. Дикой, суровой казалась эта местность. Лишь однажды отряд оказался в небольшой берёзовой рощице – даже в пасмурный день она казалась светлой и живо напомнила Ефремову родные места.