Иван Бровкин-внук - стр. 11
– Ну и чего? Все гуляешь? Денег сразу не дам.
Иван пристально смотрит на нее, вздыхает:
– Соскучился.
– Работу ищешь?
– Нашел. Ну, как бы… пошти што.
Элина всё-таки подобрела, даже улыбнулась.
– А что гуляешь-то? Не надоело?
– Святое дело – дембель.
– Ага! Месяц уже скоро, как дембель. И, Слава Богу, не с войны же!
– Слава Богу, – соглашается Иван, мнется, ему хочется курить, а доставать при девушке окурки стыдно. – Пойдем до меня.
– Не пойду с бухим. Да и гости у нас.
– Я не пьяный, просто ночь не спал. Какие гости-то?
Элина значительно:
– Бизнесмен с района. Саморядов.
Иван придурковато восхищается:
– Саморядов? Который с района? Такой, по-моему, бизнесмен, да?
****
Из окна на Ивана с Элиной смотрят Катерина Петровна и Саморядов. В дальнем углу комнаты сидит в кресле отец Элины – Михаил Михайлович. Катерина Петровна – полная женщина средних лет с высокой прической, Саморядов – молодой, импозантный человек с модной бородкой. Михалыч выглядит аристократично: сед и худощав, носит очки в тонкой оправе. Он отстраненно смотрит в телевизор.
Саморядов говорит с сарказмом:
– Какой колоритный типаж! Персонаж советских фильмов. Кто такой?
– А! – Катерина Петровна машет рукой. – Элькин ухажер, Ваня
– Вот как! И что это – серьезно?
– Да что вы! Так, школьная любовь. Что тут серьезного?
Михалыч не отрывая глаз от телевизора, заступаясь, напоминает:
– Я со своей женой тоже со школы…
– Отец! – перебивает Катерина Петровна. – Загоняй Эльку домой. У нас гость, а девка романтИк разводит.
Михалыч вставая:
– Загонять не буду – приглашу. Не девка ж – взрослая женщина девятнадцати лет.
На улице Иван тянет руку к Элине, она отстраняется.
– Ты когда деньги начнешь зарабатывать? Ходишь, как… так и говорят – непутёвый и кутеляпый.
– Есть задумка. Эль…
– Не надо «Эль»! Сколько раз говорено!
– Ну, Лина.. Ты не колотись, всё наладиться как-нибудь. Ли-ина…
Подходит Мхалыч, прикуривает сигарету.
– Элька! Мать зовет.
Элина говорит Ивану: «я напишу» и уходит.
Иван недоволен.
– Опять. «Напишу». Опять переписка. Теперь-то в километре живем, че писать-то? Можно ж поговорить. Не люблю я эти сообщения. Лица не слышно. Да, Михалыч?
Михалыч достает из пачки несколько сигарет, подает Ивану (это у них традиционная схема), строго говорит:
– Ты зачем мне на задах калитку сломил?
– Кто?! Я?! Михалыч, не в жисть! Когда?
– Позавчера. Я вечером с работы пришел, а ты зачем-то смываться надумал.
– Сам не знаю. Эля, говорит, папа идет. Я и побёг. Наверное, по привычке.
– «По привычке»! – передразнивает Михалыч. – «Побёг». Взрослые люди, называется.