Иудейские древности - стр. 147

8. Один из простых левитов, принадлежавший к колену Ефремову и живший в соответствующей области, женился на девушке из Вифлеема, города, который входил в состав владений колена Иудова. Будучи страстно влюблен в свою жену за ее красоту, он, однако, не пользовался взаимностью и очень страдал от этого. Так как она не изменяла своего отношения к мужу, то последний все более и более скорбел и у них происходили беспрерывные ссоры. В конце концов женщине все это надоело; на четвертый месяц она покинула мужа и вернулась к своим родителям. Изнывая от тоски по ней, муж также прибыл к родителям жены своей, которым и удалось помирить супругов и снова сблизить их между собою. В продолжение четырех дней левит прожил в доме своего тестя, причем родители жены приняли его самым радушным образом, на пятый же день после обеда он собрался домой в обратный путь: дело в том, что родители неохотно отпускали свою дочь на чужбину и оттянули отъезд до позднего часа. Затем они отправились в путь, причем за ними шел раб, а на ослице ехала молодая женщина. Пройдя уже тридцать стадиев и приблизившись к Иерусалиму, раб дал супругам совет остановиться здесь на ночлег, указывая на то, как бы с ними не случилось чего-нибудь ночью в пути, тем более что невдалеке были враги, да в ночное время вообще и безопасные места часто могут быть подозрительными и опасными. Левиту, однако, пришлось не по вкусу предложение остановиться на ночевку у чужеземцев (город был тогда еще в руках хананеян), и он настаивал на том, чтобы им пройти еще двадцать стадиев до какого-нибудь своего города. Это предложение было принято, и путешественники добрались наконец до Гивы в колене Вениаминовом.

Был уже поздний час, и на площади не было никого, к кому бы можно было обратиться с просьбою о ночлеге. Тогда случайно встретился им живший в Гиве и возвращавшийся теперь с поля старик из колена Ефремова. Он спросил левита, кто он такой и почему ищет ночлега в такое позднее и темное время. Левит сказал, кто он, и заявил при этом, что возвращается с женою от родителей последней к себе домой и что город его находится в области колена Ефремова. Тогда старик, ввиду общего происхождения их по принадлежности к одному и тому же колену и ввиду случайности их встречи, предложил путешественникам ночлег в своем собственном доме, и они приняли это предложение. Между тем несколько местных юношей, успевших увидеть молодую женщину на площади, поразиться красотою ее и заметить, что она остановилась в доме старика, решили ворваться в жилище последнего, рассчитывая на слабость сопротивления и на малочисленность защитников, которых они найдут там. Они действительно принялись выламывать двери, и когда старик стал уговаривать их уйти и не прибегать к гнусному насилию, то они отвечали ему, что, если он выдаст им иноземку, они оставят его в покое. Когда же старик стал указывать на то, что эта женщина одного с ними племени и левитянка, и на то, что они ради своего удовольствия решаются на безумный шаг и на нарушение законов, то они отвечали, что им до этого нет дела и что они смеются над законами, а также начали угрожать ему смертью, если он будет мешать удовлетворению их страсти. Поставленный в такое затруднительное положение и не допуская возможности насилия над людьми, которым оказано гостеприимство, старик предложил буянам свою собственную дочь, говоря, что они таким образом более законно утолят свои страстные вожделения, чем если подвергнут насилию его гостей, и полагая, что таким образом он сам ничем не обидит последних. Когда же юноши не отступали от своих притязаний, но все настойчивее и настойчивее требовали выдачи чужестранки, то старик еще раз стал умолять их не решаться на беззаконный поступок. Тогда юноши силою ворвались в дом, схватили молодую женщину и, в предвкушении ожидающего их удовольствия, шумно увели ее с собою; затем они в продолжение всей ночи насиловали ее и, натешившись вдоволь, отпустили ее с наступлением утра домой. Измученная всем случившимся, она вернулась в дом, где ей было оказано гостеприимство, и, удрученная горем и совершенно сломленная позором, который не позволял ей показаться на глаза мужу, очевидно, по ее мнению, совершенно безутешному в постигшем его несчастии, она упала на землю и тут же испустила дух. Между тем муж ее, полагая, что жена впала в обморок и не предполагая еще большого несчастия, прилагал все усилия, чтобы привести ее в себя, и стал утешать ее, указывая, что ведь она не добровольно отдалась изнасиловавшим ее негодяям, но была силою похищена ими из дома. Когда же он убедился, что жена его мертва, то, совершенно сломленный горем, взвалил труп на осла и повез его в свой город. Прибыв туда, он разрубил труп на двенадцать частей и разослал эти части по всем коленам израильским, поручив при этом посланцам рассказать народу о причине смерти жены его и о совершенном над нею насилии.