Иствикские вдовы - стр. 15
– Что-то случилось? – спросил Уиллард, вежливо встревожившись.
– Нет. Простите. Мне показалось, что я увидела бобра. Путеводитель сообщает, что они здесь водятся. Обещает, я бы сказала. В огромных количествах.
– Наверное, это бывает в определенный сезон. – Его ровный, уважительный тон раздражал ее. Вероятно почувствовав это, он спросил: – Из всего того, что мы видели, что произвело на вас наибольшее впечатление, Александра?
Это был тяжелый вопрос. На протяжении всего путешествия самым сильным ее ощущением было ощущение изолированного пространства вокруг. Отсутствие Джима отделяло ее прозрачным куполом – вроде тех, какими накрывают еду, выставленную на стойках в баре, – от всего, что она видела.
– Думаю, Уиллард, – сказала она, подстраиваясь под его осмотрительно-рассудительный тон, – рога самца-оленя, которого мы видели вчера на обочине шоссе, сразу после остановки у водопада Атабаска. Я и представить себе не могла, что они могут быть такими большими. Хайди назвала их вешалкой. Эта «вешалка», кажется, доходила до конца его спины и даже оттягивала ему голову назад, прямо страшно было, как бы она не сломала ему шею. Ак… ак… ак… эк… – Язык не слушался ее. Быть может, этот реинкарнированный Джим был колдуном? Поскольку он ничего не сказал, она добавила лепечущим голосом, какой бывает у женщин, смущенных мужским молчанием: – Представьте себе – носить на себе все это только для того, чтобы отгонять других самцов и защищать свой гарем. Сколько там Хейди сказала – до сотни самок?
Сколько совокуплений требуется Природе? Тема возбудила Хайди, она раскраснелась; пятна на ее щеках были видны с середины автобуса, где Александра сидела рядом с другой вдовой (выше было замечено, что во всей группе одинокими были только Александра и Уиллард, – нестыковка). Хайди продолжала в своей ласково-успокоительной манере бортпроводницы рассказывать, как вся эта борьба и «служение своим дамам» изнуряли старых самцов и делали их на пороге надвигающейся зимы обессиленными и полуживыми от голода. И они умирали, позволяя молодым самцам-холостякам, тайно бродящим вокруг гарема, занять их место. Они умирали из-за бешеного стремления Природы к размножению.
Поток мыслей Александры, высказанных и невысказанных, видимо, побудил Уилларда Макхью к ответной доверительности, потому что он совершенно неожиданно произнес:
– Александра, я искренне сочувствую вашему недавнему горю.
Итак, он знал ее имя и был осведомлен о ее горе. В своей серьезной манере он тоже принимал участие в сплетнях, по-петушиному наклоняя слегка вытянутую голову набок, словно поудобнее подставлял ухо.