Истребители - стр. 33
– Вы с масками летали?
– Ну да. Ведь летали на 5000–6000 метров. Маски все время были. Потом мы эти маски превратили в мундштук и сосали – удобнее. Потому что маску надел – лицо потеет, видимость ухудшается. В бою же, если не будешь головой крутить на 360, – собьют. Так вот, снял маску, отсоединил разъем радио, отстегнул поясные ремни (плечевыми не пользовались, да и поясными не всегда), открыл фонарь, поднялся, еще посмотрел – ничего не забыл, чтобы планшет всегда был с собой, – и меня вытянуло струей воздуха.
– А почему прыгать? Сесть на воду было опаснее, чем прыгать?
– Да. Некоторые тонули. Не успевали выбраться из кабины, самолет зарывался в воду и тонул. А потом выбирайся под слоем воды. Решение было прыгать.
Выпрыгнул – и тихо, никто не гудит, красота; смотрю, куда я падаю. Вроде нормально. А потом гляжу – е-мое, море подо мной! Меня ветром сдувает в Мотовский залив! Тогда я попытался, подтягивая стропы, скользить в сторону берега. А уже вода приближается. Перед приводнением по инструкции надо сбросить парашют, чтобы купол при приводнении не накрыл тебя. Сбросить я его сбросил, но раньше, чем надо, и плюхнулся мордой об воду. Сознание не потерял, но морда распухла. Сбросил сапоги и поплыл к нашему берегу. Так вот, жилет не надулся, поскольку по неопытности наши парашютисты не заправили коробочку порошком, который выделяет газ. После этого случая, когда я уже прибыл в полк, рассказал, начали проверять – ни у кого нет. Это же было вскоре после того, как мы прибыли. Плыл я около трех часов. Мы вылетели в 11 часов вечера примерно, а я выплыл около 2 часов примерно. Нас тогда двоих подбили. Еще Сашку Крохина. Я с этой стороны Рыбачьего выпрыгнул, а он с другой стороны выпрыгнул. От переохлаждения он через 4 часа умер. Он выпрыгнул в воду и ждал, когда придет катер его подобрать. Так в это время у наших войск катера были. Я же поплыл сам, на катера я не надеялся, думаю, выплыву сам. На спинке так и плыл потихоньку, чтобы не было перенапряжения. Подплыл к берегу метров на пять, уже солдатики с наблюдательного пункта меня встречают. Они мне бросили бревно, толкнули мне, говорят, цепляйся. Я за это бревно ухватился, а оно меня опять туда потащило. Я его бросил, да берег рядом. Подплыл. Думаю, буду плыть, пока не почувствую землю. Доплыл до берега, почти носом воткнулся, почувствовал, что ноги достали землю. Я попытался встать, но сразу упал. Все! Напряжение спало. Тут свои. Они меня взяли за руки, вытащили из воды. Они взяли комплект сухого солдатского обмундирования. Зажгли колючки, перекати-поле, чтобы вроде обогреть. Я говорю: «Пойдемте быстрей в дом». Они меня фактически потащили. Я был в сознании, но сил не было. Пришли в наблюдательный пункт. Я попросил воды, пить захотел. Сколько воды я выпил! Наверное, от перенапряжения. Потом они мне дали каши, покормили, согрели. Отношение к летчикам было очень хорошим. Они сделали все, чтобы я отогрелся. Я же замерз, когда плыл. Сначала не чувствовал, а потом мне стало прохладно. У них была «буржуйка», нагрели. Утром, когда поспал, начальник поста говорит: давай иди, за тобой такси прибыло. Какое такси? Пара лошадей. На лошадку верхом. Одна лошадка для сопровождающего солдата, а другая для меня. Мы поехали в штаб части. Часа два, может, больше, мы ехали верхом. В штабе опять покормили, дали отдохнуть. Опять ночь наступала. Ночь-то светлая. Пришел катер с Большой земли, и отвезли домой, на аэродром.