Истребитель «Родина» - стр. 21
Андрей проснулся от страха и первым делом дотронулся до лица. Он ожидал, что голова будет забинтована в десять слоев, как подушка, но повязки не оказалось. Небритые щеки, сухие слипшиеся губы, нос…
Он вскочил и бешено огляделся.
Нос был не его, это Андрей понял даже на ощупь. Немного длиннее, немного шире… Что может быть ужасней чужого носа? Только чужое лицо.
Зеркало висело напротив кровати: большое, чистое, с боковой подсветкой. Лампочки, желтые, как в ювелирном или в булочной, горели – их зажгли специально для него. Чтобы не искал, не сгорал от любопытства. Чтобы сразу – либо обморок, либо…
Ничего, нормально.
Андрей осторожно пригладил макушку. Волосы были темнее его собственных. Брюнет, почти жгучий. Покрасили? Едва ли.
Он приблизился к зеркалу. Нормальное лицо, нормальное. Больше всего изменились нос и подбородок. Если честно, в лучшую сторону. Глаза… Про глаза Андрей ничего сказать не мог. Просто – чужие. Почему-то карие.
– Неплохо выглядишь, мужик, – буркнул он. – Только где-то я тебя видел, кажется. Ах да. Я видел тебя на фотке, морда. Теперь будем видеться часто.
Отойдя, он внезапно обернулся и щелкнул пальцами.
– Поймал?! Нет, не поймал. А где же мой…
Креста на груди не было. От татуировки не осталось ни шрама, ни пятнышка.
Он провел рукой по скулам – щетина тянула на трехдневную. Или он долго спал, или этот тип чертовски быстро обрастает.
Андрей заглянул в ванную – станок и крем лежали на самом виду.
– Ну что, морда… давай знакомиться?
Он улыбнулся новому зеркалу, но вместо улыбки получилось что-то дурацкое. Физиономия человека, пытающегося казаться умнее и беззащитнее.
– Тебе это не идет, – заметил Андрей. – Ты морда мужественная, тебе надо как-то по-боксерски, что ли… – он попробовал оскалиться. – Тоже не фонтан. Или ты вообще не улыбаешься? Не умеешь? Волков Андрей Алексеевич. Дебил.
Он еще не закончил бритье, когда в каюте появились Ксена со Стивом. Проснувшись голым, Андрей так и не оделся. Во взгляде Ксены читалось одобрение: если в прошлый раз она рассматривала его как обычные мандарины, то теперь – как мандарины отборные.
– Ничего, что я босиком? – спросил Андрей.
Она молча села на его неубранную кровать и повернулась к Стиву.
– Нам не нравятся процессы в вашей психике, – произнес тот.
– Серьезно? – брякнул Андрей.
– Вы сознательно маргинализируете свое отношение к действительности. Это опасный симптом. Мы наблюдали ваше пробуждение. Вы разговаривали вслух.
– У вас микрофоны?! Черт, а я тут пукал, и вообще… – Андрей покосился на Ксену и обернул вокруг бедер полотенце. – Ладно, вас трудно смутить. Но в психи меня записывать не нужно.