История трех убийц - стр. 8
Представил Эдуард Альбертович друг другу молодых людей.
– Добрый день!
Отозвался на представление Андрей Николаевич приятным, с бархатным оттенком нижнего регистра, голосом вошедший. Эдуард Альбертович повернулся в сторону Татьяны.
– Голубушка! Что с Вами? Простите за бестактность, но вы стали похожи на одного из моих пациентов! Вот выпейте воды!
Эдуард «Аидович» протянул Татьяне стакан. Танечка немного мотнув головой, что бы разогнать очередной рой мушек устроивших очередной, несанкционированный митинг перед её глазами, с благодарностью посмотрела на профессора и приняла стакан. Сделав несколько глубоких глотков, что несомненно привело девушку в чувства, Танечка вернула стакан хозяину кабинета.
– А теперь позвольте полюбопытствовать дорогая, что Вас так выбило из колеи допустимого для жизнедеятельности организма, состояния?
С некой, в чем-то детской, ноткой настойчивости и любопытства, поинтересовался Эдуард Альбертович.
– Не знаю будет ли уместно…
Отозвалась Татьяна на просьбу Эдуарда «Аидовича» и немного покосилась на Андрея Николаевича, занявшего место за большим столом для совещаний, аккуратно напротив Татьяны.
– А вот сейчас и мне стало очень интересно
Присоединился к вопросу Андрей Николаевич. И словно любознательная подружка, на кухне за чашкой чая с шоколадным тортом, подперев одной рукой слегка небритый подбородок. Танечка немного засмущавшись, закрыла глаза, сделала глубокий вдох и на медленном выдохе, собрав свои эмоции в кулак решилась сказать:
– Андрей Николаевич, одно лицо с моим не состоявшимся первым мужем.
Эдуард Альбертович и Скрябушкин смотрели на Танечку с толикой жалости и огромным не пониманием, как смотрят сочувствующие на душевнобольных.
– Понимаю Ваше недоумение.
Продолжала Татьяна Сергеевна.
– Если бы не одна совсем маленькая деталь. Он, мой жених, при неких обстоятельствах безвременно покинул этот мир, пять лет назад.
Две пары бровей взмыли вверх. Профессор и молодой врач на несколько секунд, которые показались вечностью в сложившемся перфомансе, застыли на своих местах словно инсталляция в музее восковых фигур мадам Тюссо.
– Однако! Вот так провидение!
Первым из ступора, несмотря на свой преклонный возраст, вышел Эдуард Альбертович. Водрузив обратно пенсне себе на нос и немного откашлявшись, все так же спокойным, размеренным тоном, дабы разрядить обстановку, профессор резюмировал сложившуюся ситуацию:
– Действительно было от чего цвет лица потерять. Душа моя, так и до потери рассудка недалеко. Друг мой!
Обратился на этот раз Эдуард Альбертович к сидящему по правую руку от него, Андрею Николаевичу: