История Смутного времени в России в начале XVII века - стр. 102

. Таким образом, бояре сделались равносильными царю, и правительство, лишенное единства воли, утратило вместе с тем и власть, необходимую для общего блага. С другой стороны, водворилась безнаказанность, поощрительная для одних преступников. Никто из злейших сподвижников самозванца не был казнен, и даже весьма малое число из них были удалены. Таким образом, первый сановный изменник в пользу Отрепьева, боярин князь Василий Михайлович Рубец-Мосальский, и казначей Афанасий Власьев были отправлены на воеводства: первый в Корелу, а другой в Уфу; также боярин Михайло Салтыков получил начальство в Ивангороде, а боярин Богдан Бельский послан на службу в Казань^>3. Но никто из трех бояр не лишился сего знатного сана^>4. Все выказывало бессилие правления, предвещавшего развитие новых крамол.

Духовенство оставалось еще без главы. По повелению царя находящиеся в Москве российские епископы собрались двадцать пятого мая для назначения патриарха^>5. Единогласный выбор их пал на митрополита Казанского Гермогена, сосланного Лжедимитрием за непреклонную его приверженность к уставам истинной церкви. Никто не мог иметь более права на первосвятительское место, как сей неустрашимый мученик православия.

Но несомненная добродетель сего ученого и велеречивого пастыря несколько затмевалась некоторыми недостатками^>6. Чуждаясь всякой снисходительности, он излишней строгостью приводил в отчаяние прибегающих к его милосердию. С другой стороны, он оказывался доступным для наушников, которые часто успевали даже его ссорить с царем. Таким образом, несмотря на благие намерения свои, он усеивал новым тернием стезю, по коей предназначено было следовать государю. Впрочем, мы увидим, что, когда опасности, угрожающие престолу, усугубятся, то Гермоген явится во всем блеске своей святости и крепким словом своим будет отстаивать по возможности гибнущего царя.

Первого июня новый государь венчался на царство в Успенском соборе; священнодействовал Исидор, митрополит Новгородский, за отсутствием еще не прибывшего в Москву патриарха^>7. Церковные обряды были соблюдены во всей точности, но без всякой пышности. Василий, коего природная бережливость часто доходила до скупости, не хотел истощать скудную казну свою издержками, по мнению его, бесполезными^>8. Но не должно было считать бесполезным, что могло придать достойное величие первому из государственных торжеств! В особенности Василию тем нужнее было явить себя во всем блеске царского величия, что наружность его не имела величавости. Люди, привыкшие к роскоши расстриги, смотрели с некоторым пренебрежением на малорослого, слеповатого, угрюмого старца, бедно принимающего славный венец Мономаха.