История села Мотовилово. Тетрадь 18. 1935-1940 - стр. 10

Кузьма, придя домой, лампу не стал зажигать, а только зажегши спичку, осветил постель, на которой вразвалку спала его Татьяна, которой, видимо, снился приятный сон – она во сне радостно заулыбалась. «Значит, хороший сон видит! – подумалось Кузьме. – Если бы тягостный, она бы на лице выражала ужас, тогда бы я её разбудил, а раз так – то не потревожу!»

Николай во сне громко всхрапнул и проснулся, весь мокрый от обильного пота, словно на нём черти ездили: его тяготило какое-то кошмарное сновидение, а какое – он от внезапного просонья не запомнил.

– Ну и дурацкий же сон мне приснился, сроду такого тягостного сновидения не видывал! – поделился Николай с Анисьей, которая от Николаева вздрога при просыпанье тоже проснулась. – А там что, баю? – осведомился у Анисьи Николай.

– Наверно, уже ушли! – обдавая Николая пахучим пыхом в сладостной позевоте, ответила Анисья.

– Эх, и мне надо домой пробираться, интересно, сколько же сейчас времени? – спросил Николай.

– Да уж, наверное, немало. Вон петухи поют, уже чертей разгоняют! – с шуткой отозвалась Анисья.

Николай домой пришёл перед самым рассветом. Его жена Анна, проснувшись, без всяких признаков ревности наблюдала за мужем и по приметам догадывалась, где всю ночь пробыл её Николай: если сапоги его испачканы в навозе, значит, был у доярок на скотном дворе; если же его одолевала беспрестанная позевота, значит, всю ночь провёл с Анисьей. Анна знала о связи Николая с Анисьей и по первости, как она услыхала от людей, что он стал захаживать к ней, она, как жена, один единственный раз решила проследить и удостовериться в этом. Как-то вечерком она подошла к Анисьиной соседке Анне Крестьяниновой и несмело спросила:

– Анн, ты случайно не видала мово Миколая?

– Видела, он только недавно тайком мырнул вот к Анисье, через боковые вороты! – предательски пояснила любительница до сенсаций Анна Крестьянинова.

После того, как по селу разнеслось «Миколай мырнул», – всё встало на свои места. Удивлённые бабы посудачили, поохали с неделю, а потом перестали удивляться, привыкли.

Утром в доме Оглоблиных между мужем и женой свой разговор:

– Эх, ты, Кузьма, вчерась и пьян был! Я хотела тебя на постель уложить, а ты разбузетенился и ни в какую. И помнишь ли, как ты меня всё на три буковки посылал, а?

– А ты меня и вовсе в пять букв запихать собиралась, а мне ведь там делать нечего, и отсиживаться там никакого смыслу нету!

– Это уж я со зла. Ты меня из терпенья вывел, вот уж я тебя пятью-то буквами и попотчевала! – весело улыбаясь, объяснила мужу Татьяна, которая, между прочим, вовсе забыла, запамятовала, что вчера было под конец пира.