История с кладбищем - стр. 15

– Когда это было? – спросила Скарлетт.

– На его могиле написано, что он умер в тысяча пятьсот восемьдесят третьем. Значит, еще раньше.

– А кто на кладбище самый старый?

Никт нахмурился.

– Наверное, Гай Помпей. Он приехал сюда через сто лет после первой высадки римлян. Он мне рассказывал. Ему еще дороги понравились.

– Значит, он самый старый?

– Наверное.

– А давай сделаем себе домик в этом большом каменном доме?

– Ты не сможешь туда зайти. Он закрыт. Они все заперты.

– А ты можешь?

– Конечно.

– А почему я не могу?

– Ну, я гражданин этого кладбища. И много где могу проходить.

– Я хочу поиграть в большом каменном доме.

– Тебе нельзя.

– Ты просто жадный и меня не пускаешь.

– Неправда.

– Жадина!

– Не-а.

Скарлетт засунула руки в карманы куртки и ушла не попрощавшись. В глубине души она знала, что несправедлива к Никту, и от этого злилась еще больше.

За ужином она спросила родителей, жили ли здесь люди раньше римлян.

– Откуда ты узнала про римлян? – удивился отец.

– Все знают, – презрительно отмахнулась Скарлетт. – Так жил тут кто-нибудь?

– Кельты, – ответила мать. – Они поселились здесь раньше, а римляне их завоевали.

На скамейке у старой часовни Никт вел почти такой же разговор.

– Самый старый? – переспросил Сайлес. – Откровенно говоря, не знаю. Из тех, с кем я знаком, самый старый на кладбище – Гай Помпей. Но тут жили и до римлян. Много разных и древних племен. Как твоя азбука?

– Хорошо. Кажется. А когда я научусь писать буквы вместе?

Сайлес помолчал.

– Не сомневаюсь, – произнес он наконец, – что среди многочисленных погребенных здесь талантов найдутся учителя. Я наведу справки.

У Никта перехватило дух: скоро он сможет прочитать все что угодно: любую книгу, любую историю!

Когда Сайлес покинул кладбище, отправившись по своим делам, Никт направился к иве у старой часовни и позвал Гая Помпея.

Старый римлянин восстал из могилы и зевнул.

– А-а! Живой мальчик! Как поживаешь, мальчик?

– Очень хорошо, сэр.

– Вот и славно. Рад слышать.

В лунном свете волосы старого римлянина казались белыми. Под тогой, в которой его похоронили, были толстые шерстяные гетры и телогрейка: он жил в холодной стране на краю мира; холоднее ее разве что Каледония, где люди больше походят на зверей и кутаются в рыжие шкуры. Даже Риму их земли без надобности. Вскоре этих дикарей отгородят большой стеной, и пусть сидят себе в своей вечной мерзлоте.

– Вы самый старший? – спросил Никт.

– На кладбище? Да, я.

– То есть вас здесь первым похоронили?

Гай Помпей замялся.

– Почти… До кельтов на острове жили другие люди. Один из них погребен здесь.