История русского народа - стр. 141

После столь подробного рассказа верить ли искренности печали, с какою Изяслав узнал о смерти Игоря? Он прослезился и сказал: «Если бы я предвидел, то далее услал бы его. Теперь не уйти мне от порицания людского; скажут: Изяслав велел убить! Но клянусь Богом, что я не приказывал и не подущал. Что случилось, так тому и быть! – прибавил Изяслав. – Все мы там будем, и уже Бог нас рассудит!» Он отправился в Киев и не думал искать виновников убийства.

Георгий не явился, но прислал в Южную Русь Глеба, сына своего. Смерть брата воспаляла гнев Святослава; защитники у него были плохие. Курск отдался Глебу; черниговские князья не препятствовали великому князю ходить по их земле, жечь, грабить города. Глеб сносился с великим князем и взял себе от него в удел Городок Остерский. К Изяславу явился и другой сын Георгия: Ростислав, бывший князь новгородский. Глеб, по крайней мере, притворялся и думал овладеть нечаянно Переяславлем, дружася, по-видимому, с Изяславом; но Ростислав прямо приехал к Изяславу и просил себе удел. Он получил города, прежде сего отданные Всеволодову сыну, и Городок Остерский, откуда Глеб спешил уехать. Наконец черниговские князья осмелились выступить на Изяслава, хотели сражаться и искали мира, тщетно посылав еще раз в Суздаль. Ростислав смоленский сделался посредником, и черниговские князья, сказав: «Мир стоит до рати, а рать до мира», – в соборном Черниговском храме поклялись послам Изяслава, белгородскому епископу и печерскому игумену забыть все вражды. Тогда же примирился Святослав, сын Всеволода, и – Святослав Олегович…

Так кончилась вражда Олегова потомства против Изяслава. Умев ослабить их раздорами, потом устрашить могуществом, отвлекши союзников, разделив силы врагов, употребив силу, может быть и злодейство, по крайней мере, все ухищрения ума ловкого, Изяслав торжествовал повсюду. Георгий медленностью своею предал в жертву ему Олеговичей, и сам был причиною примирения с ним черниговских князей. Владимирко не являлся из Галича. Родственники великого князя, Ростислав смоленский, Вячеслав и князь новгородский, были дружны с ним несмотря на то, что Вячеслав был изгнан из Турова и все еще не мог забыть своего старшинства, а Святослав новгородский вскоре испытал хитрую политику своего брата: она так сильно действовала на Новгород, что новгородцы выслали Святослава из Новгорода злобы его ради. Сын великого князя, Ярослав, обменял с дядею свой удел, Владимир, на Новгород.

Успехи были значительны. Изяслав знал, что все это не утверждает еще его безопасности. Он пригласил черниговских князей на съезд, дружески пировал с ними, положил идти на Суздаль и оставил их готовить войска. В Смоленске то же условие сделано с Ростиславом. Отсюда Изяслав отправился в Новгород. Уже давно новгородцы не встречали у себя великих князей и, несмотря на вражду Изяслава с любимым их епископом, приняли Изяслава с радостью, выехали к нему навстречу за город, с восторгом шли к нему на обед, который был общенародным на городище; бирючи ходили по городу и приглашали всех новгородцев за трапезу княжескую. Умев льстить гордости Новгорода, Изяслав умел и говорить с ним. На другой день зазвонили в вечевой колокол, собрались граждане, и Изяслав оказался на вече как мститель новгородской чести. «Дети мои! – говорил Изяслав. – Вы сказывали мне, что князь суздальский обижает вас; нарочно оставил я Русскую землю и прибыл к вам: хочу защищать вас. Чего желаете: мира или войны с Георгием? Поступлю по желанию вашему!» Новгородцы были восхищены. «Ты наш князь, наш Владимир, наш Мстислав!» – кричали они и положили общее восстание на Суздаль; все возрастные люди должны были собираться в поход. «Пусть и духовные идут, – говорили новгородцы. – Если кто назначен в дьячки, и гуменце ему уже прострижено, но еще он не оставлен – пусть идет!» Дружины псковские и новгородские выступили и соединились со смоленскими на берегах Медведицы. К изумлению Изяслава, Георгий не выходил навстречу и спокойно смотрел на пожары сел и городов суздальских. Георгий знал, что болотистые, лесные, дикие места и разлитие рек остановят Изяслава; тем временем хотел он убедиться в пособии Олеговичей, Владимирка галицкого и поразить вернее Изяслава в Переяславле и самом Киеве. Измена действовала скрытно. Черниговские князья выступили с воинством на Георгия и остановились. Георгий подошел к Курску. Разлитие рек в самом деле остановило новгородцев. Изяслав понял хитрость дяди, провесновал в Смоленске, спешил в Киев, и гнев его обратился на невинного, как говорят летописцы. Ростислав, сын Георгия, был схвачен, имение его обобрано, бояре закованы в цепи. Великий князь обвинял его в измене, велел посадить, с тремя только человеками, в ладью и отослал к отцу. Напрасно клялся в невинности своей Ростислав и говорил, что «ни в уме, ни на сердце не мыслил он никакого зла. Если насказал на меня князь какой, дай мне с ним видеться; если простолюдин – суди меня, как старший!» «Ты хочешь завражить меня с князьями и людьми!» – отвечал горделиво Изяслав, и не внимал ничему. Оскорбленный Ростислав ударил челом отцу своему, просил прощения, легко получил его, в самом деле завраждовал на Изяслава, и уведомил отца, что много доброхотов найдет он повсюду. Действительно, киевляне не хотели сражаться, и советовали Изяславу просить мира. Он послал убедиться в дружбе черниговских князей. «Мы с тобою», – отвечали они и отправили общих послов к Святославу Олеговичу. Смерть Игоря еще была свежею раною в груди сего нежного брата. Помирясь неволей, он не шел с Изяславом на Георгия, ждал случая и теперь, удержав киевских и черниговских послов на целую неделю, поспешно послал спросить Георгия: вправду ли он идет на Изяслава? «Неужели шуче, – ответствовал Георгий. – Изяслав повоевал мою область и сына моего выслал. Либо срам мой сложу с голову, или голову положу». Тогда Святослав не внимал ничему, кроме мщения. «Помогайте Георгию!» – говорил он черниговским князьям. «А Георгий помогал нами, когда Изяслав жег наши области?» – отвечали князья. Усиленный святославовыми и полоцкими дружинами, Георгий близился к Днепру, тихо, медленно, предлагал мир, оставлял Изяслава в Киеве, просил только Переяславля одному из сыновей своих. Изяслав сбирал дружины смоленские, киевские, владимирские; каждый из князей ждал, переговаривал, условливался.