История русского народа - стр. 101
Князь полоцкий, родовой враг поколения Ярослава, Всеслав отличался между современниками умом, деятельностью, смелостью. С изумлением смотрели они на него, страшились его, и даже думали видеть в делах его какую-то таинственную помощь волхвования. Говорили, что мать его, при самом рождении, надела на него какую-то волшебную повязку, которая способствовала ему быть жестоким и немилостливым на кровопролитие.
Если мы видели выше, как непрочен был в политическом основании своем федеративный состав русских княжеств, как мало ручался он за взаимную безопасность и спокойствие их, то, сообразив характеры и отношения представителей этого союза, находим, что сильная опасность грозила ему от самих лиц, вступивших после Ярослава на поприще действий.
Не знаем, завещание Ярослава было ли подтверждено им при кончине, или было оно следствием распоряжений, сделанных прежде, так что Ярослав не успел кончить его решительно. Но в дележе русских земель с изумлением находим мы учиненное Ярославом важное упущение: он забыл, кажется, род мужественного Владимира, старшего своего сына. Владимир скончался за два года до кончины Ярослава, но у него остался сын, князь Ростислав, юноша, подобный отцу своему и не получивший никакого удела. Не хотел ли Ярослав, чтобы этот внук его, живший в Новгороде, был князем Новгородским? Кажется, нет! ибо Изяслав был определен в князья Новгорода и из Новгорода перешел в Киев. Юный Ростислав, прежде и после оставался в Новгороде, но без удела.
Уже с 1036 года печенеги не являлись более на Руси; казалось, что само имя их исчезло. Но в восемнадцать последних лет княжения Ярослава на степях Придонских и Приволжских, вероятно, кипела смертельная брань между кочующими народами, и первый год смерти Ярослава должен был показать руссам, что гибель печенегов послужила только к усилению нового, опаснейшего племени варваров. Половцы, или куманы, пришли победителями к Днепру, гоня перед собой другие, менее значительные, кочующие народы.
Присовокупите к этому Новгород, столь слабо приверженный к Киеву, почти враждебный по различию правления, народного духа и выгод и могший усилить собою враждебного Киеву князя.
Не Изяславу надобно было воссесть на Великое княжение, чтобы в столь сомнительных отношениях русских земель удержать мир и власть. Крепкая рука, сильная душа были надобны наследнику Ярослава.
По крайней мере, только поступая совершенно справедливо, храня порядок, установленный отцом, и соблюдая дружбу братьев, мог он уберечь наследие отца…
Десять лет княжения Изяслава протекло. Все казалось спокойным; сильных потрясений не было. Но страсти не спали в эти годы; события готовились, гроза начиналась, и начала раздоров и бедствий возникали.