История России - стр. 6
Как выйти из этой ситуации? Историка можно уподобить путнику, бредущему по узкой тропинке среди топкого болота. Концепция (гипотеза) для него своего рода щуп, т. е. палка, которой он проверяет твердость почвы на пути перед собой. Болото – скопище фактов, в них вполне можно увязнуть. Если факты подтверждают гипотезу, то путь продолжается…
Конечно, мы представляем себе ситуацию, когда историк свободен в выборе пути, когда на него не влияет «контекст эпохи». Речь идет о мощном влиянии идеологии, которое в некоторые периоды становится для историка невыносимым, совершенно порой деформируя научное виденье прошлого. В XX столетии пример такой ситуации являет гитлеровская Германия. В СССР «партия и правительство» также постоянно вмешивались в ход исторических исследований. Отсюда возникал феномен страны с «непредсказуемым прошлым».
Приступая к исследованию, историк должен не только собрать и проанализировать исторические факты, но и овладеть всей полнотой историографического знания. В историческом лексиконе слово «историография» обычно употребляется в двух значениях: как отдельная и важнейшая историческая дисциплина (история исторической науки) и как совокупность литературы по той или иной проблеме. Историографии (от латинского «графо» – пишу, т. е. описание истории) принадлежит выдающееся место среди исторических наук. Наряду с уже упоминавшейся философией истории, историография (эти науки творчески дополняют друг друга) содержит все богатство исторического знания той или иной страны. Она изучает процесс постижения истории данной страны. Впрочем, значение ее шире – историографию можно считать своего рода национальным самосознанием. Накопление исторических знаний и развитие исторической науки изучается в нашей стране давно, но сама наша непростая история создала такую странную ситуацию, что лучшим на настоящий день учебником по историографии остается книга Н.Л. Рубинштейна «Русская историография», изданная в 1941 г. (была переиздана в 2008 г.). Можно еще назвать книгу А.Л. Шапиро.
Помимо историографии, историк должен знать языки, владеть вспомогательными историческими дисциплинами. Более того, надо иметь и литературный дар. Вообще, соотношение истории и литературы достаточно сложное. Временами в России историографии эти два искусства сливались воедино. Единство продлилось до времен Н.М. Карамзина и Н.А. Полевого – первой половины XIX в., когда пути истории и литературы окончательно разошлись. Это не мешало русским историкам (Н.И. Костомарову, В.О. Ключевскому) обладать таким выдающимся художественным даром, что книги их с увлечением читают и сейчас.