История России. XX век. Эпоха сталинизма (1923–1953). Том II - стр. 12
В 1919–1922 гг. «национальные» коммунисты (украинские боротбисты, украинские социал-демократы; грузинские коммунисты – Махарадзе, Мдивани и иные; Энвер Паша и его пантюркисты в Туркестане, позже – члены Мусульманской коммунистической партии Султана Галиева) приняли принцип самоопределения наций не в качестве тактического лозунга, но как подлинную составляющую коммунистического символа веры, и согласились на сотрудничество с московскими большевиками ради не только социального, но и этнического освобождения соплеменных им «пролетариев». Коммунистические партии Украины, Белоруссии и Грузии, а также Мусульманская коммунистическая партия (татарских коммунистов) предпринимали энергичные попытки сохранить независимость своих социалистических республик и некоторую хотя бы автономию национальных коммунистических партий, но напрасно. Используя инструмент безусловной партийной дисциплины, Ленин и Троцкий смогли добиться соединения советских республик в Союз. Те, кто остались противниками соединения, даже если они возглавляли соответствующие республики, в знак протеста могли только подать в отставку со всех государственных и партийных постов. Такие видные национальные коммунистические лидеры, как Буду (Поликарп) Мдивани и Филипп Махарадзе в Грузии, Микола Скрыпник и Христиан Раковский на Украине, даже и не пытались сопротивляться объединительным действиям Москвы, опираясь на обычные, предусмотренные в таких случаях государственные средства, хотя они и возглавляли свои республики.
В России же, напротив, немало большевиков и даже большевицких лидеров желало создания единого Российского большевицкого государства, Российской коммунистической империи. За это в первую очередь ратовал нарком по делам национальностей Иосиф Сталин, за это выступал М.И. Лацис. Некоторые коммунисты отрицали саму возможность права на политическое самоопределение национальностей (Карл Радек, Георгий Пятаков, Николай Бухарин, Феликс Дзержинский, Михаил Покровский). «Всё это пресловутое «самоопределение» не стоит выеденного яйца, – рассуждал, например, Пятаков, одно время глава Коммунистической партии (большевиков) Украины. – Это или просто дипломатическая игра, которую в некоторых случаях нужно играть, или это хуже чем игра, если мы берём это всерьёз».
Столкнулись два национализма – имперский и местный, которые могли в самом начале разрушить любимое детище Ленина и Троцкого – Всемирную советскую социалистическую республику, ради которой большевики и захватили власть в России.
Ленин и Троцкий были совершенно свободны от какого бы то ни было этнического национализма. Русский патриотизм они ненавидели так же яростно, как и веру в Бога. Национального еврейского чувства в них не было совершенно. Это были странные существа безрелигиозные и безнациональные. Латыш Лацис и грузин Сталин так же не имели религиозного и национального чувства, но они были снедаемы имперской идеей. Ленин и Троцкий видели себя шире, границы Российской Империи были тесны для них. Они ощущали себя гражданами мира и желали владеть всем миром. Их кумиром была неограниченная никакими государственными границами власть над народами и континентами.