История России. XX век. Эпоха сталинизма (1923–1953). Том II - стр. 110
Заметки ответственного редактора:
Биограф Сталина американский историк Роберт Такер указывает и еще на одну причину коллективизации. Генсеку нужна была своя «революция», поскольку в предыдущей его роль была мизерна. На волне этой «революции» – невиданного в истории социального эксперимента по уничтожению независимого крестьянства – Сталин рассчитывал получить абсолютный авторитет и абсолютную власть в партии большевиков. Чего он и добился. – Р. Такер. Сталин. История и личность. М., 2006.
В декабре 1927 г. Сталин, по существу, призвал партию вернуться к методам военного коммунизма. Для изъятия запасов зерна в деревню были направлены 30 тыс. членов ВКП(б). Сам Сталин в январе 1928 г. выехал в Сибирь для контроля за хлебозаготовками. Апрельский (1928 г.) пленум ЦК и ЦКК потребовал нанести «удар по кулакам и скупщикам-спекулянтам». Фактически удар был направлен против любого мало-мальски имущего деревенского жителя. В знаменитой речи на конференции аграрников-марксистов 27 декабря 1929 г. Сталин провозгласил: «Вопрос стоит так: либо один путь, либо другой, либо назад – к капитализму, либо вперед – к социализму. Никакого третьего пути нет и не может быть… Теперь мы имеем возможность повести решительное наступление на кулачество, сломить его сопротивление, ликвидировать его как класс и заменить его производство производством колхозов и совхозов». Ситуацию Сталин видел ясно и вопрос ставил четко. Если с большевицкого языка перевести его на нормальный, он будет звучать так: или в России будет благоденствовать народ, но без большевиков, или будут благоденствовать большевики за счет народа. Третьего пути действительно не было и быть не могло.
Бухарин, Рыков и их единомышленники попытались противодействовать «военно-феодальной эксплуатации крестьянства». «Мы черт знает что делаем! – говорил, например, Рыков. – …Мы называем кулаком подлинного середняка, совершенно законно желающего быть зажиточным». Оппоненты Сталина в руководстве ВКП(б) предлагали не сворачивать, а всемерно развивать рыночные механизмы, отрегулировать оптовые цены на сельскохозяйственную продукцию, сделав их гибкими, и увеличить капиталовложения в легкую промышленность. Разумеется, никакого подлинного капитализма в деревне они не хотели. Просто считали, что НЭП и рынок не исчерпали еще всех возможностей и «рубить головы товаропроизводителям» рано. Их спор со Сталиным и сталинистам шел, таким образом, не об отказе от курса на социализм, а о сроках его введения.
Это был не спор о стратегии управления страной, а о тактике осуществления большевицкой диктатуры. И, кроме того, это был спор о власти и о методах властвования, наиболее выгодных большевикам, а отнюдь не народу. Опираясь на крестьянина, псевдоправые надеялись отстранить Сталина от верховной власти и сами встать у партийного, а, соответственно, и государственного руля. Спор о будущем русской деревни, который вели между собой Сталин и Бухарин, не был и в малой степени вызван заботой о крестьянине.