История рока. Во всём виноваты «Битлз» - стр. 66
После этого «Машине» работать было легко, зрители были само внимание, и я даже слышал, как по залу пролетели две мухи.
Еще до поездки Андрей удачно перевел несколько песен, а перед русскими текстами делал по-английски небольшой анонс, так что для зрителей не пропали ни музыка, ни смысл, что было особенно приятно. В общем, большой успех.
В течение всего концерта за моей спиной стояли трое солидных мужчин и очень внимательно наблюдали за моими действиями. Первый был по виду очень похож на продюсера Мадонны, второй явно напоминал продюсера Рода Стюарта, а третий скорее всего являлся продюсером Майкла Джексона. Пришлось мне блеснуть мастерством и хвататься за ручки в темпе шахматного блицтурнира.
По окончании концерта я повернулся к ним и спрашиваю:
– Как вам понравился «саунд звука»?
Один сказал: «Отлично!», другой: «Шикарно!!», а третий: «Бесподобно!!! – и добавил: – Прекрасная работа».
Странно все-таки, как Америка влияет на творческие способности человека. Вот, помню, в Орле после концерта зрители прибегают:
– Где, – кричат, – этот звукорежиссер хренов, надо бы ему руки оторвать!
Это – на родине, а здесь такие важные люди – и «шикарно и бесподобно».
В общем сижу я, это, и мысленно уже у Мадонны и Стюарта работаю, а может быть, даже и у Майкла.
Тут Макаревич подходит:
– Чего-то, – говорит, – мне показалось, что гитара сегодня была тиховата.
Пришлось срочно в «Машину» «возвращаться».
А мужики те, трое, оказывается поспорили между собой на бутылку виски, что я обязательно что-нибудь сломаю, но просчитались, сволочи.
На вечернем «разборе полетов» вышел небольшой спор о программе, но все согласились, что в целом концерт прошел хорошо; Андрей с достоинством комментировал по-английски русскую часть концерта, а я ничего не сломал.
Александр Борисович, зашедший на огонек, тоже сдержанно похвалил коллектив, но чувствовалось, что у него есть свое собственное мнение о том, кто принес концерту успех.
(Александр всегда относился к «Машинистам» как к братьям меньшим, на что, безусловно, имел право, и позволял любить себя и восхищаться только издалека).
В ответ на этот демарш я вынужден был тут же наврать, что слышал из верных источников о планирующемся открытии звезды в честь «Машины времени». Градский хохотал так, что стекла чуть не лопнули, и предложил в качестве материала для звезды трехслойную фанеру. Было грустно.
А сон-то оказался, что называется, в руку. Дня через два американцы намекнули, что утром около «Хард-рок-кафе» состоится некая торжественная церемония. (А кое-кто продолжал хохотать.)