История рока. Во всём виноваты «Битлз» - стр. 49
Я даже некоторое время сдержанно гордился очевидной пользой от своих трудов, но по большому счету это было все-таки несерьезно.
Мне все время не хватало того, что Чехов называл сестрою таланта, – краткости, хотя братишка ее все-таки присутствовал.
Придумаю какой-нибудь остроумный оборот, а потом размазываю его на пять куплетов, разжевываю в кашу – все боюсь, что не поймут. Вот этот комплекс, эта дурацкая боязнь быть непонятым и мешает больше всего.
Но самое главное – это вымученность. Как только чувствуешь, что не стихи ведут тебя, а ты их сидишь и придумываешь, так надо тут же бросать это дело. Кто-то из умных сказал: «Стихи можно писать только тогда, когда их НЕЛЬЗЯ не писать» (так и хотелось подписать: «Ленин»).
Я много раз видел, как где-нибудь в темном холодном автобусе во время длинного переезда Андрей, который может спать в любом месте и в любое время, вдруг поднимал голову, наощупь находил свой очередной толстый блокнот и записывал, буквально не открывая глаз, строчку или две.
Вот так рождается большинство его песен, от которых потом стонет полстраны. Они рождаются САМИ.
Несколько лет назад, когда «Машина» еще состояла при Росконцерте, какое-то тогдашнее начальство настоятельно порекомендовало Макару написать к готовящемуся юбилею по случаю победы над ФРГ пламенную песню.
Он потом сам рассказывал, что честно пытался, ничего не вышло: очень трудно писать по приказу, да еще о том чего сам не пережил. Самое интересное, что месяца через три песня все-таки была написана, но получилась оно САМА. И какая песня! «Я не видел войны – я родился значительно позже…» – одна из самых честных и лучших. Года три она украшала концерт, в общем-то, рок-музыки, и ни один растрепанный фан не крикнул в это время: «Поворот» давай».
Шикарную песню Андрей написал и для документального фильма о фронтовых кинооператорах, тоже пропустив ее по-настоящему через себя – так уж он работает. Прозрачные, чистые образы – каждый раз думаешь: как же это я сам не додумался?
И чем проще и доходчивей была песня, тем с более парадоксальной страстью народ бросался ее толковать. Конечно, было это во время информационного голода и застоя, сказывалась жажда свежего воздуха, и, когда его не было, люди пытались его придумать.
……………………………………………………………………………………………………..
Шел Андрей Макаревич как-то по улице во время дождя. Небо серенькое, дождик тоже какой-то ненастоящий, настроение – так себе. В общем, довольно неважно все. Придумалась песенка о том, что вот, мол, – дождик, небо – серенькое, все – так себе.
Не песенка, а баловство, разминка ума. Она и не игралась практически, а народ все равно узнал.