История петербургских особняков. Дома и люди - стр. 87
После смерти Штегельмана его супруга решила продать участок и в ноябре 1763 года поместила в «Санкт-Петербургских ведомостях» объявление с интересными подробностями о своих владениях: «Бывшего придворного фактора Штегельмана жена вдова продает каменный дом, состоящий на Мье[11] реке, со всеми… службами и с садом, в коем каменные оранжереи с разными фруктами и притом пруд с рыбою; желающие оный дом купить, о цене договориться могут с оною г. Штегельманшою».
Судя по этому описанию, усадьба покойного поставщика мало чем отличалась от соседних барских усадеб. Годом позже Екатерина II приобрела ее в казну и отвела под жилье графу Г. Г. Орлову. К тому времени мысль о браке с ним, не поддержанная наиболее влиятельными приближенными, уже оставила императрицу: она сочла, что ее фавориту подобает иметь отдельное жилище. Идея же постройки Мраморного дворца, «здания благодарности», отделанного с неслыханной роскошью, еще только витала в воздухе и была далека от осуществления…
Г. Г. Орлов
По-видимому, серьезных переделок в новоприобретенном особняке не понадобилось, и в 1764 году Орлов начал задавать в нем пиры, на которых присутствовала вся знать и сама государыня. В дневнике С. А. Порошина неоднократно встречаются записи вроде нижеследующей, от 27 декабря 1765 года: «Вчерась ввечеру Ее Величество изволила быть у графа Григорья Григорьевича Орлова в Штегельманском доме, что на Мойке; там, как сказывают, компания была человек около шестидесяти. Ее Величество возвратиться изволила в час по полуночи. Ужин там был, танцы, песни, пляска и святошные игры. Гости часа в четыре по полуночи разъехались».
Как выглядели эти игры, мы узнаем из другой записи, сделанной двумя днями ранее: «Сперва, взявшись за ленту, все в круг стали, некоторые ходили в кругу, и протчих по рукам били. Как эта игра кончилась, стали опять все в круг, без ленты, уже по двое, один из другого: гоняли третьева. После сего золото хоронили; «заплетися плетень» пели; по-русски плясали; польский (то есть полонез. – А. И.), минуэты и контрдансы танцовали. Ее Величество во всех оных играх сама быть и по-русски плясать изволила…»
Подчас забавы придворных приобретали более замысловатый характер, что скрупулезно отмечает тот же Порошин: «Государыня изволила сказывать, что она ногою своею за ухом у себя почесать может… Фельдмаршал граф Петр Семенович Салтыков правой своей ногой вертел в одну сторону, а правой же рукою в другую, в одно время… Граф Григорий Григорьевич разные такие ж штучки делал».
Людям той эпохи свойственна была детская непосредственность, и невольно поражаешься, читая, как престарелые вельможи в лентах и орденах могли весело играть в горелки (игра вроде «пятнашек». – А. И.) или прыгать на одной ножке, а после этого важно шествовать в Сенат заниматься государственными делами!