История петербургских особняков. Дома и люди - стр. 49

Если такая оценка и не вполне справедлива, то все же в ней много правды, особенно в отношении князя А. И. Чернышева. Любопытно, что Инсарский, давая нелестную характеристику самому Владимиру Ивановичу, о жене его отзывается как о «прелестной барыне».

В 1866 году В. И. Барятинский назначается генерал-адъютантом с одновременным определением в обер-шталмейстеры. На этом его военная служба заканчивается. После смерти князя домом долгое время владела его вдова, пережившая мужа более чем на четверть века и скончавшаяся только в 1902 году. Затем участок перешел к ее старшей дочери Марии, вышедшей в 1888 году, в возрасте тридцати семи лет, вторым браком замуж за своего кузена Ивана Викторовича Барятинского, шестью годами моложе ее.

Супруг княгини, отставной капитан-лейтенант, двадцать лет прослуживший на флоте (моряком был и его отец). Он неоднократно избирался уездным предводителем дворянства, был депутатом III Государственной думы от партии правых националистов.

Этим немного странным браком завершается семейная хроника владельцев дома на углу Мошкова переулка, и их дальнейшая судьба, вероятно, уже за пределами России, остается неизвестной.

Старинные дома всегда полны какого-то неизъяснимого очарования. Они, как праздники в череде монотонных будней, помогают отвлечься от повседневной действительности, вспомнить о том, что жизнь не исчерпывается сегодняшним днем, что кроме настоящего у нас есть и прошлое, а может быть – и будущее, что еще не все потеряно и, даст Бог, дела поправятся. Подобные мысли приходят в голову, когда смотришь на какой-нибудь старый особняк, мужественно перенесший все невзгоды и не потерявший лица. Таким его видели наши предки, таким, будем надеяться, увидят и потомки. Это маленькие островки вечности в море непостоянства. Сказанное в полной мере относится к дому № 22 на Миллионной улице.

Дом № 22 по Миллионной улице. Современное фото

О нем писали довольно часто, он всегда привлекал к себе внимание. Возникла даже легенда о его происхождении, пущенная в ход, если не ошибаюсь, с легкой руки М. И. Пыляева. Будто бы строителем его был академик Крафт, создатель знаменитого Ледяного дома, и что предназначался он для Густава Бирона, брата временщика. Автор «Старого Петербурга» сообщает также об интересе, какой вызвал новопостроенный дом, считавшийся якобы красивейшим в Петербурге, и что на него приезжали любоваться издалека. Может быть. Для возникновения легенды необходимы две предпосылки: наличие устойчивого интереса и отсутствие документальных данных. Обе они оказались налицо.