История одной беременности - стр. 29
Такое ощущение, будто все мысли моего супруга сконцентрировались на том, что кто-то обязательно должен меня облапошить.
Только вот Макар Эдуардович от денег отказывался принципиально.
Хотя… я нашла способ расплачиваться с ним. Странный, конечно. Необычный, как и все наши встречи.
– Пюре с котлетами, – объявляю гордо в один из визитов, вручив Корневу кастрюлю размером с тазик.
– Зачем? – изгибает бровь. – Думаешь, я от голода дохну? У меня хватает клиентов.
Ага, только ты с них денег не берешь.
– К вам несколько раз доставка готовой кулинарии приезжала, я слышала. Так вот. Готовая кулинария. Чем хуже?
Я очень боюсь, что он откажется или скажет, что это недостойно его высоких запросов, но Корнев вдруг усмехается – ему идет улыбка! – и принимает кастрюлю.
– Н-да, сотня клиентов в этом доме побывала, но на моей кухне ты будешь первой. Идем прятать твоё добро.
Буду первой…
Звучит так… м-м-м… заманчиво, что я начинаю густо краснеть.
Мы входим в кухню-столовую. Огромная, как и всё в этом доме, но такая же пустая. Как будто в операционную попала. Всё светлое, хромированное, сверкающее чистотой. Но лишенное жизни. Бестолковая трата пространства.
Здесь не едят по утрам, максимум – наскоро выпивают чашку крепкого кофе перед тем, как убежать на работу. Здесь не скворчит масло, не шинкуются овощи.
– Я могу вам готовить, – предлагаю скромно.
– Нет, спасибо. Мне не нужна домработница, – пресекает Макар Эдуардович мои порывы к благодарности.
– А если буду изредка приносить что-нибудь? Как сегодня? Домашняя еда – она совсем другая, отличается от покупной. Всё свежее, хорошее.
Только теперь до меня доходит, что я начинаю говорить словами тети Маши, у которой и картошка своя, и сало своё, и почему-то яйца тоже свои, домашние, хотя на тех выбито наименование птицефермы.
Корнев не комментирует мои заявления, и я быстренько затыкаюсь.
Интересно, кстати, у него вроде бы ни жены нет, ни девушки постоянной. Некогда, все силы работа отвлекает? Или я чего-то не знаю? Может, он в дом только клиентов пускает, а собственных баб за порогом держит?
– Чай будешь? – отчего-то интонация в его голосе становится тяжелой.
По-моему, он ожидал, что как любая приличная женщина я откажусь. А я возьми и согласись. Потому что никогда не проводила время наедине с Макаром Эдуардовичем в обстановке, отличной от кабинета или автомобиля. Но даже в пути до моего дома мы всегда молчали.
Я ничего не знаю о нем.
Он определенно увлекается чаями. Те у него исключительно элитные, совершенно непонятные. Корнев перебирает их названия, показывает темные упаковки с иероглифами, а мне даже ответить нечего.