История одного сражения - стр. 1
Нет мужа, равного его величеству владыке младому, отважному.
Он идёт во главе войск своих и обрушивается на полчища вражеские, веря сердцем в победу свою,
смел и доблестен он пред лицом врага, а в час битвы подобен пламени пожирающему.
Стоек сердцем он, словно бык, и с презрением взирает на объединившиеся против него страны.
Тысяча мужей не может устоять перед ним, сотни тысяч лишаются силы при виде его;
вселяет он страх грозным рыком своим в сердца народов всех стран…
«Поэма Пентаура»
Часть первая
Сухая, добела выгоревшая пыль колыхалась в воздухе неровными пластами. Перемолотые почти до состояния невесомости песчинки то принимались метаться туда-сюда, подхваченные слабым дуновением ветерка, то вновь оседали, становясь частью тяжкого сыпучего одеяла, покрывавшего раскинувшуюся вокруг землю дешерет. Кто, когда и почему назвал ее так – новобранец Маду из замыкающей колонны седьмого отряда первой армии имени солнечного владыки Амона, ведомой земным сыном его, молодым правителем Усермаатрой Рамеси-су, вторым из числа царей, носящих это священное имя – в свои семнадцать лет впервые покинувший благословенную страну Та-Кемет, не знал и доселе ни разу не задумывался об этом.
Когда-то очень давно, еще живя в мелкой безымянной деревушке на берегу Великой реки в двух днях пути от старого, невероятно древнего и таинственного Саиса, он иногда бывал там на городском рынке, помогая отцу – тот торговал сушеной рыбой, самодельными костяными крючками и неводами, сплетенными из ссученной руками матери Маду шерсти и сердцевины тростниковых стеблей: ее добывал сам мальчик, научившись этому едва ли не прежде, чем добыл свой первый улов. В городе был храм, на вид казавшийся еще старше, чем сам Саис; и хему нечер, служители богов, жившие при нем, рассказывали о таинственной, скрывающей свое лицо за сотканным ею же покрывалом невидимости великой Нейт, породившей само солнце, о возникшем из ниоткуда в начале времен холме Бен-Бен и о том, как с небес на его вершину спустился могучий сияющий сокол, повелевший миру – быть.
На самом деле, говорили они и многое другое, но Маду помнил лишь урывками – то, что больше всего поразило его мальчишеское воображение; и тогда он не слишком интересовался далекой пустыней, лежащей где-то за пределами плодородной Та-Меху, тростниковой земли. Раз мудрые, знавшие куда больше него люди говорили, что есть два сорта земли: кемет, черная и плодородная, пригодная к посевам, и дешерет, красная и сухая, в которой властвует неистовый рыжеволосый нечер-безумец, братоубийца Сетх – значит, все так и есть.
О наивные, мудрые своей основанной на изречениях из ветхих свитков служители богов, в своей испрещренной притоками и рукавами Великой реки долине вовек не видавшие бескрайних, идущих до самого горизонта песков! Быть может, когда-то пески эти и были красны; но теперь иссера-белый простор их жег глаза. И вздымалась снова и снова пыль, потревоженная топотом тысяч и тысяч ног – так, что трудно было даже дышать.
Прошло четыре года с тех пор, как упокоился с миром прежний владыка Та-Кемет – тот, кто воссел на золотом троне под именем Менмаатра и стал зваться посмертно Усирисети, Сети умерший – производно от собственного имени его, данного при рождении земным отцом так же, как и всякому человеку. За полтора десятилетия успел Менмаатра утвердить власть свою и отправился в последний путь с легким сердцем, любимый приближенными своими и народом; ибо тверда была рука его, тяжела поступь, и не раз водил он многотысячные рати против кочевников Юга, и восстановил утраченную предшественниками его власть на северных рубежах, и наполнил Та-Кемет плененными иноземцами, и возвращался всякий раз из походов своих с богатой добычей. И от сына и наследника его ожидали теперь не меньших свершений.
Маду был по нраву своему простым человеком и ни разу не задумывался о том, кто есть сам по себе этот живой бог, под чьим началом он оказался, избрав воинскую участь. Во время похода, конечно, ему доводилось видеть своего владыку – так же, как и прочим, издалека и не слишком часто. Молодой царь Усермаатра за минувшие четыре года успел уже предпринять несколько небольших походов, в том числе и против народа страны Хатти, лежащей на северо-западе – суровых, рыжеволосых и свирепых кочевников, искусных наездников и колесничных бойцов; но то была скорее проба собственных сил против старого непримиримого врага, и люди сведущие понимали ясно, что главная битва еще впереди.