История одного содружества - стр. 5

Павла поразил ряд фактов. В одном из вакуумных постов он обнаружил пластину платины весов сто сорок граммов, в другом – золото. В углу, рядом с электронным микроскопом, валялась в скрученном виде двухмиллиметровая проволока золота высшей пробы, рядом – такой же моток серебра. При этом дверь в лабораторию была хлипкая, так что её можно было открыть с одного лёгкого пинка.

Предыдущий начальник лаборатории Буравкин – бывший офицер Советской армии – не знал, что такое микроэлектроника, он не знал даже, что такое вообще радиоэлектроника, и поэтому сконцентрировал свою деятельность на чётком выполнении плана капитального строительства. Если в сельском хозяйстве озабоченные председатели закупали в конце планового срока рояли и пианино, лишь бы не быть наказанными за невыполнение плана перевооружения, то Буравкин, надо отдать ему должное, тратил деньги, по существу, правильно. Что же касается технических вопросов, то он, опять-таки, сделал много в части обеспечения техники безопасности.

Когда Павел первый раз появился в лаборатории, его встретила весёлая компания, изображённая в старинном кинофильме «Трактористы». Это когда бывший танкист, его играл Крючков, назначенный бригадиром трактористов, появился в группе подопечных и был встречен песней: «Здравствуй, милая моя, я тебя дождалси. Ты пришла, меня нашла, а я растерялси».

Павел спросил:

– Где хранится спирт?

– О! Здесь, в сейфе.

– Дайте ключ от сейфа.

– Ага. Присоединяйся.

– Сейчас.

Он взял ключ, положил в карман и дружелюбно сказал:

– Отдыхайте, ребята. Встретимся завтра. Но только – как стёклышки.

– До остекленения не пьём, – услышал он шутку, когда уходил по лестнице вниз.

Наутро он собрал коллектив лаборатории и заявил:

– А теперь, друзья, начнём работать.

Начали. Процесс превращения группы бездельников в тружеников прошёл довольно легко. Возможно, потому, что люди соскучились по полезному труду. Уже через полгода женская часть коллектива заявила ему в двенадцать часов ночи:

– Может быть, Павел Сергеевич, это вам и надо, но нам надоело вкалывать сутками, да ещё и отсиживать здесь по графику ночных дежурств. У нас дома семьи есть.

– Ребята, девушки. Извините. Сами понимаете, это временно. Мы в цейтноте. Эту работу мы должны выполнить в срок. Кому тяжело или сложно по семейным обстоятельствам, сейчас вызываю машину. Я лично остаюсь. Кто со мной, оставайтесь. Остальные по домам, без обиды.

Все остались, но предупредили, что это в последний раз.

Надо сказать, что режим ночных бдений на конечном этапе разработки, так же как и на заводе в конце планового срока, был в порядке вещей, и все члены семьи работников лаборатории это знали и не предъявляли претензий. Слово «НАДО» воспринималось почти как во время боевых действий: «Вперёд! В атаку!»