История одного эльфа. В плену. И после - стр. 24

— Я… — Эллианна подняла голову, и, к своему облегчению, в ее глазах Фай не заметил ни презрения, ни упрека. — Не знаю, что и думать. Я не ожидала… такого. Мысли разбегаются. Все это надо… переварить.

— Но ты не отказываешься от меня? Не осуждаешь? Не считаешь, что после всего случившегося мое место в Кипящем болоте?

— Нет! Конечно же, нет! — замотала головой Эллианна, но, когда Фай снова попытался к ней приблизиться, отступила назад, в тень храмовых развалин.

— Я решил, что ты должна знать, с кем собираешься связать судьбу. С моей стороны утаить правду было бы подло. — Фай жадно всматривался в лицо невесты — искал и боялся найти в ее глазах отвращение, но видел только растерянность и шок. Эллианна казалась ошеломленной. Любая на ее месте от таких признаний впала бы в ступор. Главное, она не сыпала обвинениями, не смотрела на Фая, как на гадкое насекомое, и не кричала, чтобы он, грязный и испорченный, больше не смел к ней приближаться.

«Ей просто нужно время, чтобы все осмыслить, оправиться от потрясения», — успокоил себя Фай, решив, что тот брезгливый взгляд, брошенный на его протянутую руку, ему почудился.

— Я могу прийти к твоему отцу с лентой? — спросил он, зная, что торопится, но не в силах ничего с собой поделать. Ему отчаянно надо было убедиться в том, что прошлое не встало между ним и Эллианой стеной. Убедиться в этом прямо сейчас, пока ожидание и неизвестность не свели его с ума.

— С лентой? — нахмурилась Эллианна, а потом, видимо, поняла, что Фай имеет в виду официальную помолвку, и выражение ее лица стало затравленным. — Д-да, н-наверное.

— Завтра?

— Н-не знаю, м-может.

— Вечером или утром?

— Потом. Потом договоримся.

Она нервно запахнула на груди мантию, и тут лесную тишину нарушил треск сломавшейся ветки. Резкий, пронзительный звук донесся из мрака за стволами деревьев.

— Что это? — испуганно дернулась Эллианна и развернулась в ту сторону, откуда раздался шум. — Мне надо идти. Никто не должен видеть нас вместе. Прости, я пойду. — И бросив на Фая последний короткий взгляд, она быстро зашагала по тропинке, уводящей ее от жениха все дальше и дальше.

Сначала за деревьями исчезла ее хрупкая фигура в широкой мантии, надетой, чтобы скрыть личность, затем растаял цокот каблучков по камням дорожки, и Фай остался в одиночестве и тишине. Опустошенный своей исповедью, он все пытался понять, обнадежила его встреча с любимой или разочаровала. В конце концов он смог убедить себя в том, что между ним и Эллианной ничего не изменилось. Он отчаянно хотел в это верить. И поверил. А возвращаясь домой, даже ощутил секундную вспышку радости — возможно, в нем заговорил выпитый накануне стакан русалочьего вина.