История о пропавшем ребенке - стр. 60
– Выскочка ты, вот кто. Как я в тебе ошибалась! Я думала, Лина выскочка, а это ты. Твоя подруга дом родителям купила, а ты что? Купила ты нам дом? Твоя подруга командует тут всеми, у нее даже Микеле Солара по струнке ходит. А ты кем командуешь? Поганцем сынком Сарраторе?
Она принялась расхваливать Лилу: «Какая Лина красавица, какая благородная девушка! У них с Энцо теперь своя фирма: вот люди – сразу видно, делом заняты!» Тут я поняла, чем больше всего перед ней провинилась, – тем, что оказалась хуже Лилы. Мать сказала, что хочет что-нибудь приготовить для Деде и Эльзы – обо мне ни слова. «Значит, ей даже к столу меня пригласить противно», – подумала я. Мы с детьми ушли, не дожидаясь обеда.
32
Мы шли вдоль шоссе, когда я заколебалась: может, подождать отца у ворот, хоть поздороваться с ним? Или пройтись по кварталу в поисках братьев? Или зайти к сестре, только вот дома ли она? Из телефонной будки я позвонила Элизе и повела девочек к ней – в огромную квартиру с видом на Везувий. Беременности еще не было заметно, но сестра очень изменилась. Беременность не только заставила ее разом повзрослеть, но и как-то искорежила. В ней появилась какая-то вульгарность: во внешности, в словах, в голосе. Лицо у нее было землистого цвета, недовольное – она нам явно не обрадовалась. От любви или хотя бы детского уважения не осталось и следа. Вопрос о болезни матери ее разозлил – таким тоном она раньше никогда со мной не говорила.
– Лену, врач сказал, что с ней все в порядке, просто она страдает. Мама совершенно здорова! Конечно, ей плохо, только болезнь тут ни при чем. Это все из-за тебя. Ты очень ее огорчила, вот она и сникла!
– Что за чушь ты несешь?
– Чушь, говоришь?! – Она разозлилась еще больше. – Я просто тебе объясняю, что у меня со здоровьем хуже, чем у мамы. И раз уж ты теперь живешь в Неаполе и знаешь больше, чем врачи, позаботься о ней хоть немного. Хоть чуть-чуть о ней подумай – она и расцветет!
Я сдерживалась: не хотела ссориться. Почему она так со мной говорит? Неужели я тоже настолько изменилась в худшую сторону? Неужели нашей дружбе конец? Или дело не во мне, а в самой Элизе? Может, она, самая младшая в нашей семье – живое доказательство того, что квартал портит людей еще быстрее, чем раньше? Деде с Эльзой молчали, скромно сидя рядком, явно расстроенные, что тетя совсем не обращает на них внимания. Я разрешила им доесть бабушкины леденцы и вернулась к разговору с сестрой:
– Как у вас дела с Марчелло?
– Отлично, как же еще? Если бы не смерть его матери, мы были бы абсолютно счастливы. А так у него столько забот…