История о краже. Схватка с судьбой. Том 4 - стр. 28

От взрыва мост переломился, но если дальняя его половина сразу ухнула в реку вместе с первым экипажем, то ближняя провисла вниз. Наст под задними колёсами проломился, и экипаж повис, зацепившись за балку. Но внизу бились лошади, и карета могла сорваться в бурлящую реку в любой момент. Возница, слетевший с козел, успел схватиться за упряжь и сразу же вытащил нож. Несколько секунд потребовалось, чтобы перерезать ремни, и вот он вместе с лошадьми полетел в реку. Экипаж опасно качнулся, задние колёса провернулись, едва не соскочив, но ещё несколько досок проломилось, балка скользнула ещё ниже, под самое днище, и карета всё же удержалась.

– Лоэзия! – заорал Мариш, лихорадочно осматривая оставшуюся часть моста. – Ты жива? Не шевелись! Только говори!

– Мы живы, господин, – раздался плачущий голос служанки. – Господин… господин, спасите нас!

– Не двигайтесь!

Выпустив когти, Мариш, цепляясь за доски и балки, полез вниз. Чуть позже к нему присоединился запыхавшийся Юдриш (испугавшаяся взрыва лошадь унесла его прочь почти на двести саженей), а оборотни наверху начали собирать верёвки, обвязывать их вокруг деревьев и сбрасывать концы вниз.

– Стой!!! Стой!!! Сто-о-о-о-о-ой!!!! – сопровождаемая оглушающим воплем, с пригорка скатилась дребезжащая телега. На облучке сидел вытаращивший от страха глаза мужик со всклоченной бородой, а за его спиной – две зажмурившиеся бабоньки, что есть сил обнимавшие тюки с добром.

Взбесившаяся лошадь резко остановилась, телега завернулась слегка боком, вынуждая своевольное животное повернуться.

– У, тварь… – голос мужика зазвенел тонко, как соловьиная трель. – Чуть богам душу не отдал, морда длинная. Да чтоб тебя… – он осёкся, заметив наконец снующих оборотней, а затем и отсутствие моста. – Покровитель небесный…

На пригорке показалась ещё одна карета, и возница её, увидев с высоты зубастые обломки и тонущий экипаж, поражённо присвистнул.

– Спокойно, спокойно… – Мариш не переставая повторял одно и то же, торопливо перебирая руками.

Балка под тяжестью экипажа наружно стонала. Ей вторили женский плач и тихие всхлипы. И Мариша пугало, что он не слышал Лоэзию. Только служанку.

А Лоэзия просто не могла говорить.

Когда экипаж подбросило, Лоэзия лишь коротко вскрикнула и закрыла голову руками. От страха спёрло дыхание, и голос просто пропал. А вот служанка, наоборот, закричала. С заднего сиденья их швырнуло вперёд, на стенку стремительно заваливающегося экипажа.

– Мамочки! – опять взвизгнула служанка, а Лоэзия лишь почти беззвучно прохрипела «Мариш».

Разум ещё не успел осознать, что именно произошло, но тело уже почувствовало смертельную опасность. Вот только вместо того, чтобы сражаться за жизнь, оно онемело.