История о краже. Лгунья. Том 1 - стр. 106

Боги, что произошло? Она же была в тюрьме! В тюрьме же? Ей же не приснилось это? Её ведь поймали. Так почему она просыпается в объятиях незнакомого мужчины, а не в стылых стенах темницы?

Майяри нервно ощупала свои бёдра и с нарастающей паникой убедилась, что портков на ней нет. То, что мужчина был в штанах, её ничуть не утешило. Что произошло? Что?!

Память, словно издеваясь, – Майяри даже послышалось глумливое хихиканье – в ответ на все вопросы выдавала пустоту. Тёмные, ну почему она проснулась не в тюрьме? Где её камера?

Майяри заставила себя успокоиться и попыталась осторожно выбраться из рук незнакомца.

– Боги! – недовольно простонал мужчина и ещё крепче обнял её. – Спи уже, бедствие!

Майяри замерла, ощущая, как сжимаются чужие пальцы на её груди, а затем медленно повернулась, прижимаясь к торсу мужчины и отстраняясь от его ладони. Спящий незнакомец тут же воспользовался этим и, прижавшись щекой к её макушке, блаженно вздохнул. Майяри почувствовала себя полностью погребённой под его телом.

23. Глава 21. Ещё один допрос

Здесь её уже взяла злость, и девушка отчаянно затрепыхалась, пытаясь сбросить с себя тяжёлое тело. Шидай обиженно застонал и сонно заморгал. Ему понадобилось время, чтобы осознать, что кто-то очень активно выползает из-под него.

– О, – обрадованно протянул он. – Очухалась! И куда ползём?

И придавил Майяри рукой к постели, нажав на поясницу.

– Вы кто такой?! – разъярённо прошипела девушка.

– Не помнишь? – наигранно расстроился Шидай. – Я твой лекарь.

– Какой вы лекарь? Где я?

– И за что такое недоверие? Лечишь их, а в ответ никакой благодарности. Одни тычки, укусы и обвинения, – Шидай отпустил девушку и, широко зевнув, с хрустом потянулся, разом заняв всю кровать. – Совсем ничего не помнишь?

Майяри настороженно кивнула, а сама опять начала рыться в памяти. В этот раз та шла на контакт охотнее и выдала несколько смазанных, но вполне реалистичных картинок: на одной перед Майяри сидел мужчина с холодным взглядом, а на второй она боролась вот с этим вот седым «лекарем».

– Ты всё ещё в тюрьме, – Шидай перевернулся на бок и, подперев голову рукой, с интересом уставился на завернувшуюся в одеяло девушку, – но по результатам допроса ты была переведена в разряд свидетеля, хотя обвинения с тебя не сняли.

– Допроса? – напряглась Майяри.

– Тоже не помнишь? Тем лучше. В беспамятстве, как правило, все становятся честнее. Если твои слова окажутся правдивы, то ты можешь ничего не бояться.

Глаза больной подозрительно сузились. Допроса? Что она могла сказать? Майяри разом перестал волновать мужчина, с которым она оказалась в одной постели, и девушка испугалась уже другого. Что именно она наговорила? В беспамятстве она всегда была слишком болтливой и до отвращения честной.