История нового имени - стр. 62

– С другой стороны, – как-то вечером сказал мне Паскуале, – лавка процветает, да и обувь хорошо продается, а Лина – наш старый товарищ, она всегда на нашей стороне. То, что она разбогатела, – ее личная заслуга. У нее полно денег не потому, что она стала синьорой Карраччи, а скоро станет матерью будущего наследника лавки, а потому, что придумала марку «Черулло»; все делают вид, что забыли про это, но мы, ее друзья, мы все помним.

Истинная правда. Сколько событий случилось в жизни Лилы в последний год! Нам только-только исполнилось по семнадцать лет, и время, которое раньше плавно текло, теперь как будто уплотнилось – так вдруг густеет крем, когда взбиваешь его в миске. Об этом с горечью сказала мне и Лила, когда однажды в жаркое воскресенье, часа в три, неожиданно появилась на пляже – против обыкновения одна. Она приехала на метро и двух автобусах и вдруг возникла передо мной – в ярком купальнике, бледная до зелени, с россыпью прыщей на лбу. «Семнадцать – поганый возраст», – сказала она на диалекте, сверкнув глазами, и в ее голосе слышался и сарказм, и одобрение.

Она опять поссорилась с мужем. Тот каждый день встречался с Солара, и они горячо спорили, кто станет распоряжаться в магазине на пьяцца Мартири. Микеле настаивал на кандидатуре Джильолы и вдрызг разругался с Рино, который проталкивал Пинуччу; к переговорам привлекли Стефано, и дело едва не дошло до драки. В конце концов нашли компромисс: пусть Джильола и Пинучча управляют магазином сообща. Но Стефано должен пересмотреть свое решение по одному важному вопросу.

– Какому вопросу?

– Сама догадайся.

Я не догадалась. Микеле с присущей ему напористостью потребовал от Стефано, чтобы в магазине висел портрет Лилы в подвенечном платье. И на сей раз ее муж подчинился.

– Что, правда?

– Правда. Я же тебе говорила: подожди. Они вывесят меня на самом видном месте. Так что пари выиграла я, а не ты. Давай, налегай на книжки. Экзамены ты должна сдать не ниже чем на восьмерки.

Потом она оставила шутливый тон и заговорила серьезно. Дело не в фотографии, сказала она, для нее давно не секрет, что этот подонок, ее муж, всегда смотрел на нее как на разменную монету. Она приехала поговорить про свою беременность и говорила долго и раздраженно, с холодной решимостью перемалывая до основания каждую тщательно продуманную мысль.

– Отвратителен не процесс зачатия, – рассуждала она. – Мужик засовывает в тебя свое хозяйство, и ты становишься мясным ящиком с живой куклой внутри. Именно это со мной и произошло, и мне это омерзительно. Меня каждые пять минут выворачивает, потому что мое тело отказывается с этим мириться. Я знаю, что должна думать о красивых вещах, настраивать себя на позитивный лад, но я не могу и не понимаю, почему обязана все это терпеть. Кроме того, – добавила она, – я чувствую, что не способна возиться с ребенком. Вот у тебя бы точно получилось – достаточно посмотреть, как ты справляешься с чужими девчонками. Но мне это не дано.