История нацистских концлагерей - стр. 199
«Ноябрьские евреи» были вынуждены помогать себе сами. Неудивительно, что на пути подобных актов солидарности было множество препятствий, начиная уже с общих лишений. Многим новым заключенным приходилось все же постепенно приспосабливаться к лагерям, превращаясь из-за бесконечных надругательств в полулюдей. Кроме того, это для эсэсовцев все евреи были одинаковы, но с точки зрения узников это было далеко не так; заключенные концлагерей вообще весьма остро ощущали все классовые, религиозные, национальные и политические различия. Так называемые ноябрьские евреи были немцами и австрийцами, как атеистами, так и ортодоксальными иудеями, молодыми и старыми, коммунистами и консерваторами, интеллектуалами и необразованными, убежденными сионистами и ассимилированными евреями, буржуа и пролетариями. Нередко они не имели ничего общего друг с другом за исключением того, что все они стали жертвами нацистской расовой мании. И различия между собой они так и не смогли преодолеть, особенно в тех невыносимых условиях, в которых оказались[1068]. И все же акты взаимопомощи имели место, особенно среди тех, кто был знаком еще до концлагеря[1069].
Солидарность носила лишь ограниченный характер, а заключенные были беспомощны перед насилием эсэсовских лагерных охранников. Если на воле нацистские фюреры поспешили утихомирить погромы, не допуская выхода грабежей и насилия из-под контроля, то насилие в концентрационных лагерях продолжалось еще в течение многих и многих недель, растягивая погром во времени. Каждый раз при приближении лагерного эсэсовца заключенных-евреев трясло от ужаса. «Выражения типа «еврейская свинья» были рутиной, – вспоминал доктор Юлиус Адлер, – горе тому, кто пытался протестовать»[1070]. Лагерные охранники использовали отлаженные приемы оказания давления на заключенных, весь арсенал насилия, не заходя, впрочем, слишком уж далеко. Когда доктор Адлер только прибыл в Бухенвальд, охранник сбил с него очки. Адлер, нагнувшись, стал их искать, и в конце концов тот же охранник поднял их с земли и вернул Адлеру. Другие же церберы, не утруждая себя, на каждом шагу сыпали оскорблениями на вновь прибывших заключенных – на плацу для переклички, днем и даже в бараках ночью. Все эти акты насилия – заключенные-евреи это прекрасно понимали – служили одной цели нацистского режима: «Они объявили нам войну, – впоследствии писал один заключенный Бухенвальда, – но лишили нас права обороняться»[1071].
Эсэсовская лагерная администрация обирала «ноябрьских евреев», как могла. Коррупция в Бухенвальде и других лагерях процветала – ни один из них не был исключением. В первых лагерях, например, охранники нередко шантажировали заключенных, вынуждая их платить выкуп за выход на свободу