История Лизи - стр. 75
– Доктор, вы можете подойти?
Мансингер не стал извиняться, просто сорвался с места. Лизи за это его только зауважала: СОВИСА. Она подошла к двери в тот самый момент, когда добрый доктор буквально сшиб с ног девушку, которая выскочила из «смотровой-1», чтобы посмотреть, что происходит в приемной, а потом толкнул таращащуюся Аманду в объятия сестры так сильно, что они обе едва не повалились на пол. Дорожный коп и полицейский округа Маунти стояли над молодым человеком без видимых травм, который раньше дожидался своей очереди позвонить по телефону. Теперь он лежал на полу, лишившись чувств. Парень с разорванной щекой продолжал говорить, как будто ничего не произошло. Все это заставило Лизи вспомнить стихотворение, которое когда-то прочитал ей Скотт, – удивительное, жуткое стихотворение о том, как мир вдруг начал вращаться, наплевав на то
(берьмо)
сколько это приносит нам боли. Кто его написал? Элиот? Оден? Человек, который написал стихотворение на смерть борт-стрелка? Скотт мог бы сказать. И в этот момент она отдала бы последний цент, чтобы получить возможность повернуться к нему и спросить, кто из них написал то стихотворение о страдании.
– Ты точно в порядке? – спросила Дарла. Она стояла у двери маленького дома Аманды (после посещения больницы прошел час или чуть больше), и легкий ночной июньский ветерок обдувал их лодыжки и шелестел страницами журнала на столике в холле.
Лизи скорчила гримасу.
– Если спросишь еще раз, я блевану прямо на тебя. Все у нас будет хорошо. Мы выпьем какао… мне придется ее поить, потому что в нынешнем состоянии она не сможет держать чашку в руке.
– И хорошо, – кивнула Дарла. – Если вспомнить, что она сделала с последней, которую держала.
– Потом ляжем спать. Две старые девы Дебушер, не взяв в постель даже один дилдо[37].
– Очень забавно.
– Завтра поднимемся с восходом солнца! Кофе! Овсянка! Потом в аптеку с рецептами! Назад, чтобы сделать ванночку для рук. А потом, Дарла, дорогая, ты заступаешь на вахту!
– Если ты так считаешь…
– Считаю. Поезжай домой и накорми своего кота.
Дарла бросила на нее еще один, полный сомнения, взгляд, потом чмокнула в щечку, как всегда при расставании, обняла за плечи. Пошла по дорожке к своему маленькому автомобилю. Лизи закрыла дверь, заперла на замок, посмотрела на Аманду, которая сидела на диване в ночной рубашке из хлопчатобумажной ткани, спокойная и умиротворенная. В голове промелькнуло название старинного готического романа… она читала его в юном возрасте. «Мадам, вы говорите?»
– Анди? – мягко позвала она.
Аманда посмотрела на нее, ее синие дебушеровские глаза были такими большими и доверчивыми, что Лизи подумала: нет, не сможет она подвести Аманду к интересующим ее темам, Скотт и булы, Скотт и кровь-булы. Если Аманда сама заговорит об этом, скажем, в темноте, когда они лягут в постель, это одно. Но подводить ее к этому… После такого трудного для нее дня?