История Киева. Киев советский. Том 2 (1945—1991) - стр. 17
Все, что происходило в Советском Союзе, не описано даже в самых страшных сказках – это жуткий, абсурдный, затянувшийся на 70 лет фильм ужасов: настолько тяжелый, что мы до сих пор не отошли от его просмотра и ни к какой другой картинке привыкнуть не можем. Как это въелось в наше сознание! Вы только обратите внимание: сколько о зверствах в сталинских лагерях известно, о баржах, которые вместе с инакомыслящими затапливали, о расстрелах прямо на рабочих местах, о миллионах сирот – детей врагов народа, а поди ж ты, находятся те, кто Волгоград вновь хочет Сталинградом назвать или выходит на митинги компартии, которую Ельцин собирался, но не успел запретить, и кричат: «Ста-лин! Ста-лин!» Кто мог представить, что спустя десятилетия отыщется такой, как Зюганов, способный многомиллионному народу доказывать, что Сталин дороже и ценнее Пушкина, потому что сделал больше для русских… И в Киеве подобных, к большому сожалению, немало!
Наша жизнь – трагедия, это знает каждый, поскольку каждому известен финал этой пьесы. Но то, что она еще и комедия, понимает не каждый из ее участников. Мне повезло: я ощущаю оба эти жанра и об этом сообщаю своим читателям.
Молодость должна быть бурной. Если это не так – человека просто жаль. У меня бурной случилась… зрелость! В отношении женщин я был практически всеяден. Главным критерием красоты являлась худоба, а идеалом – не курящая. В те годы я напоминал себе бычка, который вырвался на свободу из загона. У меня было немало женщин, но помогало в этом и воображение. Мои неоднократные браки этому не мешали… Кто был и когда – не помню! У нас, стариков, очень плохо с памятью. Особенно, если мы не хотим вспоминать.
Когда я переживал личную трагедию, становился невыносим: скулил на луну, но не курил, крепко выпивал, писал статьи. Эти меры помогают и сейчас, но более всего – написание книг. После этого процесса я становлюсь очень крепким, стоически перенося потери частей своего организма! Когда же проверенные способы не действуют, просто терплю, как кролик, на которого наступили. Всегда полагал, что женитьба – это чудовищное ограничение свободы. И не ошибся! Но мы все когда-то лезем в добровольное рабство. Когда желание сильно, мужчина слепнет. Я не боялся абсолютно ничего и никого, кроме слез любимой женщины…
К людям я отношусь хорошо. Особенно, когда вижу и встречаю только тех, кого хочу. Судьбе надо активно помогать, особенно на жизненных перекрестках, тогда ты не будешь на нее сетовать!
Я несвободен от огромного количества любовей: к папе, семье, многочисленным внукам, к друзьям, книгам, к коллекциям, выпивке… Но более всего люблю Украину и все, что связано с ее историей и культурой. Чему и посвящаю выставки, которые посещают единицы! И это понятно: во всех средних советских школах учили алгебре, тригонометрии, геометрии… Но не обучали КУЛЬТУРЕ! Воспринимать музыку, ценить и понимать изобразительное искусство… В школе по-настоящему занимательная история заканчивалась Древним миром, где еще существовали в советском педизложении Боги и Герои! Со Средних веков пропали Боги, а с Нового времени – Герои! История СССР – это просто регулярная смена «пропагандистских обоев»… Где о Киеве – после темы «Сожжения города Батыем в 1240 году» сразу шла – «Переяславская рада 1654 года»… Об этом «темном пятне» я написал книгу на 400 страниц – «Киев литовско-польский». Она вышла в «Фолио».