Размер шрифта
-
+

История Испании - стр. 9

5. Кинжал гота

Дела обстояли следующим образом: пока Империю, с одной стороны, дербанили варвары, а с другой – она и сама уже сыпалась под грузом собственного декаданса, иными словами, весь цивилизованный мир разваливался на куски, в Гишпании, занятой вестготами, бурно обсуждался чрезвычайной важности вопрос о Святой Троице. И именно с тех самых пор (примерно с V века) начинаются наши первые религиозные разборки, которые таким пышным цветом расцветут на земле, столь щедро плодившей кроликов ранее и остававшейся весьма плодовитой во все времена, но уже скорее по части фанатиков и придурков. Потому как вестготы, призванные римлянами контролировать ситуацию, были арианами. То есть христианами, совращенными епископом-еретиком Арием, отрицавшим, что Бог Отец, Бог Сын и Бог Святой Дух имеют на обшлаге одинаковые нашивки. И это притом что местные жители римского происхождения, истинные католики, послушные Риму, поддерживали версию о том, что Бог един в трех лицах и не о чем тут рассуждать, потому как ежели вы со мной не согласны – то марш на костер. И так и длилось это перетягивание каната двух Гишпаний: деление на «мы» и «они» и «кто не с нами, тот против нас» – в общем, нечто столь же истинно испанское, как тортилья с картошкой или поставить к стенке на рассвете. А у обеих противоборствующих сторон имелись епископы, большие мастера нашептывать наветы на ухо вестготским королям, которых звали Атаульфами, Теодорихами и другими ужасными именами. И так оно и шло – до тех пор, пока в правление Леовигильда, бывшего, как и его предшественники, арианином, не удалось обратить его сына, Герменегильда, в католичество, с чего и началась наша первая гражданская война, потому как сынок с фанатизмом неофита и наглостью честолюбца против папочки восстал. В общем и целом Леовигильду удалась роль вполне достойного правителя, и даже, сильно поднапрягшись и пуская пузыри, почти получилось вновь унифицировать этот дом терпимости, за исключением, правда, той гористой местности, что была заселена басками. Исторической справедливости ради признаем, что там местная компашка как сидела, так и осталась, окопавшись в своих горах и лесах, погрязши в забавах типа соревнований по поднятию камней и неискоренимой, еще доримской неграмотности. Штука же была в том, что своего сыночка Герменегильда его папаша Леовигильд в конце концов пленил и предал смерти за ту кашу, которую тот заварил; но так как родитель был прозорлив и держал нос по ветру, тему он просек. «Конструкция с арианской элитой и католическим народом под ней работать никак не будет, – подумал он. – С этими-то подданными, что мне достались». Так что, когда пришло ему время собороваться, он призвал своего второго сына, Реккареда (монархия у готов была выборной, но вовремя подсуетились, чтобы сын наследовал отцу), и сказал ему: «Видишь ли, парень, эта страна – земля с очень высокой долей сукиных сынов на квадратный метр, и в крови ее – гражданская война. Так что стань католиком, заручись поддержкой епископов и унифицируй то, что еще не унифицировано. А если не послушаешься – все пойдет к чертям собачьим». Реккаред, паренек смышленый, отрекся от арианства, организовал Толедский собор, поспособствовал тому, чтобы епископы провозгласили священномучеником этого мудилу, его покойного братца, а также исчезновению с лица земли арианских книг – это было первое сожжение книг в нашей так легко воспламеняемой истории. Так католическая церковь вступила в свой долгий и выгодный (для нее) брак с Испанским государством, или чем там оно на тот момент могло считаться; в свой медовый месяц, который, с взлетами и падениями бурных времен, выпавших в последующие столетия, на деле будет длиться до нашего недавнего прошлого (исповедники короля, пакты, конкордаты) и вплоть до дня сегодняшнего, если иметь в виду последствия. Так или иначе, но справедливости ради нужно признать, что когда клирики не забирались с ногами в политику, они способствовали развитию весьма достойных вещей. Это они заполнили пейзаж монастырями, ставшими центрами развития культуры и оказания социальной помощи, а еще из их рядов вышли персоны высшей категории качества. Как историк Павел Орозий или епископ Исидор Севильский – святой Исидор для друзей – высший авторитет для интеллектуалов своего времени. В своей влиятельной энциклопедии под названием «Этимологии», до сих пор представляющей собой весьма занимательное чтение, он с первоклассной эрудицией резюмировал все то, что его незаурядный талант смог извлечь из-под обломков разоренной империи, выудить из той мглы, особо непроглядной в Гишпании, в которую погрузили Запад нашествия варваров. С тем единственным источником света, что укрылся в монастырях, и влиятельнейшей католической церковью, дергавшей за ниточки посредством своих соборов, амвонов и исповедален, все последовавшие за Реккаредом короли – не то чтоб высоколобые интеллектуалы – погрязли в кровавой борьбе за власть, рассказать о которой было бы под силу только Шекспиру, но его – как и многого другого – у нас в Испании отродясь не было. Из тридцати пяти вестготских королей половина умерла не своей смертью, так что можете представить себе общую картину. И вот так оно и шло – до тех самых пор, пока в 710 году по другую сторону Гибралтарского пролива не раздался клич, который изменил все и навсегда: «Нет Бога, кроме Аллаха, и Магомет – пророк его».

Страница 9