История города К. - стр. 35
Когда в те же коллективы прибывал действующий губернатор, уже спустя пятнадцать минут начинало казаться, что продолжается предыдущее мероприятие. Цап-Царапин проникновенно называл аудиторию «дорогие мои, любимые крыжовинцы» и призывал к тому же, что и народно-патриотический спикер. На любые вопросы и просьбы он без раздумий отвечал: «Порешаем!» И только вместо зачитывания гневных резолюций Николай Александрович спускался в толщу электората и дарил самой красивой даме букет цветов. Поэтому на вопрос председателя собрания: «Кто за предвыборную программу кандидата Цап-Царапина?» зал единодушно поднимал руки. Некоторые присутствующие поднимали обе руки сразу.
На Николая Александровича работало несколько штабов. Пока один, наперехват Шабашкину, проводил народно-патриотическую линию, другой вел себя исключительно антинародно. Перво-наперво главные магистрали города были украшены транспарантами-растяжками. Транспаранты с изображениями серпа и молота истошно взывали: «Господи, помилуй!» Миловать, само собой, надлежало от наступления коммунизма. Свободная пресса, доставшаяся губернатору по наследству от предшественника, подверглась тотальной мобилизации. Лучшие гиены пера соревновались в том, кто страшнее распишет Шабашкина. За утренним кофе в редакции «Крыжовинского привратника» заключались пари. Абсолютным чемпионом стал газетчик, аргументированно сравнивший милейшего Ивана Минаевича с Гитлером и Чингисханом.
Было временно реанимировано даже общество «Ритуал». Его предводитель изо дня в день настаивал, чтобы красный спикер покаялся не только за 37-й, но также за 36-й и 38-й годы. И на всякий случай за преследования старообрядцев.
Созерцая все эти чудеса, крыжовинские обыватели диву давались. Им еще ни разу не приходилось воочию видеть схватку двух ветвей власти. (В свое время ссора Бориса Николаевича с Русланом Имрановичем в принципе обошла Крыжовинск стороной…) Между тем, проправительственный лагерь входил в раж, и в город потянулись агитаторы из Москвы. Для поддержки антинародного губернатора в охотничьих домиках поселились эстрадные певцы с певицами, акробаты и юмористы. Ближе к финишу на подмогу к ним подоспела популярная стриптиз-группа.
Город пестрел плакатами. Портреты улыбающегося Николая Александровича смотрели на дорогих и любимых земляков со всех столбов и заборов, с автобусов, трамваев и троллейбусов. Даже с дверей платного туалета на Большой Дворницкой. Спасения от них не было и на сельских просторах. Самолеты местного авиаотряда развеивали бумажную продукцию над полями и лесами. «Дорогие! Любимые! Дорогие! Любимые!..» красовалось на каждой берёзе.