История Французской революции: пути познания - стр. 15
«Если даже только половину или треть того, что Олар объявляет в ней [книге Тэна] фантастичным, признать действительно таковым, то авторитет Тэна как историка должен считаться совершенно подорванным критикой Олара, пусть и сама она местами может быть названа пристрастной, придирчивой, мелкой»[65].
И в заключение, на тот случай, если читатели по ходу чтения статьи вдруг забыли о «нейтральности» ее автора (что, признаем, было бы ничуть не удивительно), он вновь слегка пожурил Олара за «излишнюю резкость и односторонность», но сделал это так, чтобы не оставить ни малейших сомнений в том, на чьей стороне его собственные симпатии:
«Олар даже думает, что труд Тэна важен только для “умственной биографии” своего автора и нескольких современников – его учеников, отнюдь не для изучения самой изображаемой им эпохи. Быть может, такое заключение страдает излишней резкостью и односторонностью, но по чистой совести его нельзя считать совсем необоснованным»[66].
Таким образом, Кареев де-факто солидаризировался с основным выводом Олара, объявившего сочинение Тэна «контрреволюционным памфлетом», который не стоит внимания серьезных историков. Неудивительно, что в дальнейшем именно ссылка на авторитет Олара будет главным доводом в той критике, которую Кареев обратит напрямую против Тэна, а косвенно – против Герье как «большого поклонника этого историка»[67].
Впрочем, всего лишь два года спустя после выступления Олара его собственная аргументация в этой дискуссии была поставлена под сомнение другим французским исследователем – Огюстеном Кошеном[68]. Скрупулезно перепроверив по архивным материалам доводы Олара против Тэна, Кошен пришел к следующему заключению:
«…Из более 550 ссылок на 140 страницах “Стихийной анархии” [первая часть второй книги “Происхождения современной Франции”] Тэна г-н Олар выделяет 28 существенных ошибок, которые нужно свести к 15, 6 ошибок в переписывании, 4 ошибки в страницах, 2 в датах и 3 типографские опечатки – в общем, приличное среднее арифметическое, до которого самому Олару, по крайней мере, в его книге о Тэне, очень далеко, поскольку он в своих поправках ошибается примерно в каждом третьем случае. <…> Труду Тэна выпало редкое счастье получить боевое крещение в стычке с противником столь же пристрастным, сколь и ученым. Он приобретает здесь то единственное признание, которого ему не хватает: признание тридцатилетней учености г-на Олара. Каждый приведенный Тэном факт отныне будет иметь два ручательства: ученость автора, который его утверждает, и страсть критика, который его оспаривает. И самые ревностные сторонники Тэна не рассердятся на меня, если я скажу, что второе не мешает первому»