История Эверис Фэлс - стр. 22

Мужчина на секунду завис, лишь на мгновение, а затем в глазах злость сменилась интересом:

– Теперь вижу, что Даркмутские студентки действительно сладкие. – жестко усмехнулся парень, окидывая наспех одетое платье и привлекательную соседку оценивающим взглядом. – Раз уж вы, милейшие, провинились, приходите через пару часов в «Серебряный кубок».

– Приглашаешь? – изогнула бровь эртонка, нарушая международный этикет с самого первого пункта. Увидь эту сцену Кюстина де ла Фэр, она окропила бы нас святой водой и отправила бы в храм, посчитав, что только высшие силы способны изгнать демона дурного тона из таких пропащих лореток как мы.

– Настаиваю. – улыбнулся северянин.

– Кого спросить? – протянула Лив.

– Ингвара Дьярви, красавицы… – намекнул на наши имена.

– Ливана. А подруга Эверис.

Мужчина кивнул, принимая ответ и развернулся, удаляясь в пустоту коридора. Хлопнула дверь, а эртонка победно улыбнулась.

– И ходить никуда не пришлось.

– Серьезно? Лив, ты видела этого… – не могла подобрать слова потактичнее, – хищщщника.

– Красавец, скажи? – мечтательно закатила глаза девица.

– Не знаю, есть в нем что–то такое… – пыталась описать возникшее не хорошее чувство.

– Синева глаз, волосы вороного крыла – не обычно для северянина, да? А фигура, м?

– Поняла, ты меня не слушаешь. Жду внизу. – и захлопнула дверь.

В смятенных чувствах спустилась в главный холл, встречающий меня нарядными красными стягами с золотой эмблемой грифона моего факультета – Хранителей. Хоть что–то приятное. Грифоны закрыли сезон абсолютным разгромом Гарпий – команды факультета некромантов, что два полугодия не давала нашим взять кубок Стихий. Может, я и не играла сама, но ведь гордость берет за команду–победителей, даже если ты лишь задорно выкрикиваешь с трибун. Хотя эмоциональное участие в качестве «болельщицы» началось именно из–за моего друга – Джареда Толлгарта. Знакомство, с которым произошло, когда в конце первого курса я два часа простояла в очереди за первым и единственным изданием по прикладной стихийной артефакторики Томаса Грина, чьи научные изыскания в области экспериментальной магии были жемчужиной из всего того мусора, что я читала по работе с элементалями. К сожалению, гений был затворником и цельных трудов не писал до позапрошлого года. Однако его доблестный помощник Вернер П. каким–то чудом записывал ход размышлений уважаемого мэтра и отправлял краткие заметки в редакцию научного вестника Кеннингема, которые я перечитывала по несколько раз и хранила вырезки, как романтичные кокотки письма от возлюбленных, в резной шкатулке.