История Эверис Фэлс - стр. 13

– Может привлекательная ледя проведёт вечер с не мене парлекательным дженльтль, джан. Тьфу ты! Мужчиной! – икнул и премерзко дыхнул перегаром недоджентльмен, плавая взглядом где–то ниже уровня моей шеи, словно он разговаривал с моим туловищем, а не со мной. Не буду уточнять с чем именно конкретно.

Я сморщила нос и окатила нахала холодным, жестким взглядом. Не помогло, а магия была запечатана запретом Даркмурта. Так бы огрела его с огоньком. Но выдала короткое и смачное:

– Нет. – и принялась напряжённо игнорировать выпивоху, цедя горячий грог, который согревал нутро. Психологически я уже была и так подогрета.

Мерзавец, абсолютно не стесняясь, подвинулся в плотную, практически наваливаясь, меняя дурное пьяное лопотание на гнев:

– Ты чего ломаешься, девка! А ну пошли! – хватая меня за руку, стащил с лавки.

Я даже ответить и сделать ничего не успела, меня лишь захлестнула бешеная волна возмущения и паники. Больше от неожиданности плеснула под остывший грог в лицо обидчику.

– Курва! – протянул мерзавец, обтирая лицо немытой загорелой пятерней с грязью под ногтями. – А ну–ка! Научу тебя уважать мужчину! – потянул меня брыкающуюся на выход ярыга, матеря бранными словами, которых леди знать не должна. Но не успел развернуться в двух столах, как наткнулся на семерых гренадёров северного разлива, во главе с давешним галантным “маралом”.

Гул таверны снизил уровень шума и слова чужестранца прозвучали оглушительно громко:

– Отпустил. Быстро. – спокойно, но будто прогремел синеглазый.

На пару вздохов воцарилось молчание, а потом тать раскатисто заржал, за моей спиной поднялись не замеченные раннее подельники–собутыльники. Выпивоха бросил на них хитрый взгляд, оценивая пьяным хронометром расстановку сил, и заорал на всю таверну хриплым рокочущим голосом:

– Чтобы я, южанин, – бахнул себя в грудь, – да северянина в толк взял, – тыкнул в иноземца, – не бывать этому! – протянул пьянчуга, с проснувшимся духом ярого патриотизма. – Пшёл отсюда, пришлый! – быканул, больно дёрнув меня вперёд.

Мужчина холодно пронзил зубоскала взглядом. И посмотрев на собратьев, с легкой полуулыбкой развернулся и резко выбил горлопану челюсть, откинув в сторону клетей. Меня повело и не успела я обернуться, как завязалась драка. С диким грохотом пьянчуга освободил возмущённых несушек и, получив вольную, цыпы превратились в боевых хохлаток, заклевывая вторженца. Музыканты, вдохновлённые потасовкой, заиграли с особым азартом. А мужики в таверне подключались к драке, не разбирая, кто, за что и на кого.

Куры, не менее воинственно участвуя в драке, наравне с мужиками выглядели бы презабавно, если бы меня не занесло в эту самую гущу событий.