История Джейн N - стр. 8
– Джейн?
– Нет, не договорились. – С трудом сглатываю, давя на лезвие сильнее.
– А как Шелли?
Смотрю в окно, представляя, как стою на подоконнике.
– С Шелли ты разговаривала? – не унимается мама.
Ищу какое-нибудь оправдание. Украдкой смотрю на папу, не придет ли он мне на помощь, но увы. Отец смотрит в свою тарелку так, словно тоже мечтает выпрыгнуть из окна.
– Шелли звонила, – признаюсь я. Шелли постоянно звонит. Сегодня предложила принести мне ланч: один сэндвич с авокадо, помидорами и моцареллой, а другой – с начинкой из кокосового молока, взбитого блендером с бананом и арахисовым маслом. Мои любимые. Она знает. И все же я отказалась, мол, занята.
– И чем таким ты занята? – спросила Шелли.
– Может, в другой раз, – предложила я и тоже это почувствовала, в дыре, на месте которой когда-то было мое сердце, – ужасное тянущее ощущение, проникающее глубоко в грудь.
– В пятницу мы с Мелли и Таней идем в кино, – продолжила Шелли. – Хочешь с нами?
– С каких пор ты с ними зависаешь?
– С тех пор, как Мелли на физике нечаянно пролила мне на колени пепто-бисмол. Пришлось до конца дня ходить в лабораторном халате. При короткой юбке. В общем, долгая история, – рассмеялась Шелли. – В любом случае они хотели бы, чтоб ты пошла с нами.
– Прямо так и сказали?
– Конечно. Мы все не против.
Возможно, я подумала, они просто хотят расспросить меня про семь месяцев плена. А может… они меня жалеют. В любом случае ответ оставался прежним: ни за что.
Повесив трубку, я представила, как троица сидит в кино, ест шоколадные шарики и обсуждает планы на колледж, – и внезапно почувствовала горечь.
Горечь.
И одиночество.
И гнев.
И сожаление.
Ведь если они наслаждались жизнью, будто ничего и не случилось, я застряла в своей как раз из-за всего, что произошло.
– Вкусно? – спрашивает мама, стаскивая меня с воображаемого подоконника. – Ты едва притронулась к еде.
Она не понимает, что заправленные томатом блюда мне больше не по душе. Я пыталась объяснить в первую неделю после возвращения, когда мама сделала капеллини, похожие на спагетти, под томатным соусом маринара, но увидела лишь искреннее недоумение. Она не поняла. Не желала ничего слушать, ведь так старалась сама приготовить и пасту, и соус с нуля, прямо как бабушка Джин.
– Звонила доктор Уайт, – сообщает мама, когда я не отвечаю. – Думаю, стоит назначить еще одну встречу.
– Мне не нравится доктор Уайт.
– Потому что она слишком старая?
– Потому что у нее в кабинете пахнет восковыми свечами.
Мама морщится, словно мой ответ не имеет смысла. Мне хочется написать «услышь» на каждом ее ухе: «Услышь наконец мои слова, вложи их себе в рот, проглоти, как свою домашнюю пасту». Ведь на самом деле я уже пыталась поговорить.