Историческая психология: прошлое, настоящее, будущее - стр. 15
Однако исследования в области исторической психологии начались еще задолго до введения такого обозначения. Упомянем, например, работу В. Вундта «Психология народов. Исследование закона развития языка, мифов и обычаев», 10 томов которой, опубликованные в 1900–1920-х годах, справедливо относят к предметной области исторической психологии. В это же время в Германии М. Лацарус и Г. Штейнталь проводили свои исследования «духа народа», которые также могут быть отнесены к истокам исторической психологии. В 1859 г. они основали журнал «Психология народов и языкознание», в котором публиковались статьи, посвященные проблеме исторического влияния на формирование народной психологии посредством языка, религии, мифа, обычаев и т. п.
Еще одно направление, осуществившее синтез истории и психологии и лежавшее в основе исторической психологии, сложилось в европейской науке благодаря французским историкам школы «Анналов», представленной в 1929 г. Марком Блоком и Люсьеном Февром. М. Блок изучал ментальность людей прошлого и считал, что в конечном итоге определяющим фактором человеческих поступков в истории является психология. Эти идеи были продолжены в психолого-исторических исследованиях Ж. Вернана, М. Детьена, П. Франкастеля, Р. Мандру, Ж. Ле Гоффа, Ж. Дюби, которыми были осуществлены реконструкции мировоззрения, индивидуального и коллективного сознания людей различных эпох, выявлено своеобразие их личностей, чувств, ментальности.
Л. Февр призывал к интеграции усилий историков и психологов: «Не менее очевидно и то, что зарождение подлинной исторической психологии станет возможным благодаря заранее ясно оговоренному сотрудничеству историков и психологов. Психологов, направляемых историками. Историками, которые, будучи должниками психологов, должны взять на себя заботу об организации их труда. Совместного труда, яснее говоря – труда коллективного» (Февр, 1991, с. 107).
В США в предметном поле исторической психологии проводились исследования сразу по нескольким направлениям научного знания: социально-культурной антропологии, кросскультурной психологии и психоистории. С начала XX в. в Америке набирают популярность исследования, посвященные происхождению и функционированию человека в контексте культуры – в рамках социально-культурной антропологии. Основные идеи и логика данного направления созвучны работам Вундта, Лацаруса, Штейнталя: для того, чтобы познать психологические особенности человека из любого общества, необходимо изучать его культуру, а именно язык, традиции, обычаи. Так, Ф. Боас изучал культуру и языки индейцев, живущих в Северной Америке, Р. Бенедикт описала их представления о духах-оберегах. Широко известна и ее работа «Хризантема и меч», выполненная по заказу Службы военной информации США в 1944–1946 гг. и направленная на изучение японской культуры, особенностей японского национального характера в современном понимании. М. Мид описала особенности социализации детей и подростков на Самоа, и т. д. Общим для всех этих исследований стало выявление различных аспектов инкультурации, социализации личности в зависимости от культуры, национальных особенностей. Любые поступки и действия личности в данном контексте рассматривались как элементы культуры, усвоенной через определенные модели мышления и нормы; затем подобные проявления стали считать стандартизированным поведением в обществе.