Истоки постмодернизма, краткая история авангарда. Памятка искусствоведа - стр. 36
было образовано направление в постимпрессионистской живописи, противопоставляемое пуантилизму, и характеризуемое синтезом воображаемого и видимого миров, нарочитой декоративностью композиции, насыщенно яркими красками и несколько размытыми контурами – как если бы художник изображал не реальность, а воссоздавал нечёткую картинку, возникающую у него в бессознательном, своё смутное воспоминание о ранее увиденной реальности. Это направление получило название «синтетизм».
Статья о той самой выставке импрессионистов
Луи Леруа «Выставка импрессионистов» (опубликовано в вы выпуске журнала «Le Charivari» 25 апреля 1874 года):
«Да, нелегкий мне выдался денек! Вместе со своим другом Жозефом Венсаном, пейзажистом и учеником Бертена, которого разные правительства удостоили множества наград, я рискнул посетить первую выставку, прошедшую на Бульваре Капуцинок (примечание: часто по ошибке говорят «Бульвар Капуцинов», на самом деле там находился женский монастырь капуцинок). Мой неосторожный друг составил мне компанию, не подозревая ни о чем дурном. Он думал, что мы просто пойдем посмотреть на обычную живопись – хорошую и плохую, чаще плохую, чем хорошую, но уж никак не покушающуюся на художественную нравственность, культ формы и уважение к мастерам. – Что там форма! Что мастера! Все это больше никому не нужно, старина! Теперь все поменялось. В первом же зале Жозефа Венсана ждал первый удар, и нанесла его ему «Танцовщица» г-на Ренуара.
– Какая жалость, что художник, явно имеющий чувство цвета, не научился хорошо рисовать! – сказал он мне. – Ноги его танцовщицы выглядят такими же безжизненными, как их газовые юбки! – Пожалуй, вы к нему слишком жестоки, – не согласился я. – На мой взгляд, у этого художника очень даже четкий рисунок!
Ученик Бертена решил, что я иронизирую, и вместо ответа лишь пожал плечами. Я же с самым невинным видом подвел его к «Обработанному полю» г-на Писсарро. При виде этого великолепного пейзажа он подумал, что у него запотели очки, и, тщательно протерев стекла, он снова водрузил их себе на нос. – Во имя Мишаллона! – воскликнул он. – А это что еще такое?
– Вы и сами видите не хуже меня! Это белый иней на глубоко прочерченных бороздах земли. – Это борозды? Это иней? Да это какие-то бесформенные скребки по грязному холсту! Где тут начало и конец, где верх и низ, где зад и перед? – Гм… Возможно, возможно… Но зато здесь есть впечатление! – Странное впечатление, доложу я вам. О, а это что? – Это «Фруктовый сад» г-на Сислея. Рекомендую вам вот это деревце, что справа. Написано, правда, кое-как, но зато впечатление… – Да отстаньте вы от меня со своим впечатлением!