Источниковедение - стр. 69

Такого рода убежденность явно психологически очень комфортна для историка, поскольку оправдывает любую его деятельность по добыванию новой информации, установлению новых фактов. Представление о самоценности добывания сырья оказывается столь устойчивым, что часто в квалификационных работах разного уровня – от квалификационных работ бакалавров и магистров до докторских диссертаций – мы читаем: новизна исследования заключается в том, что автор обнаружил некие документы в архиве и ввел в научный оборот, «нашел» новые факты (будто факты находят, как грибы, а не конструируют в результате анализа исторических источников)… Введение в научный оборот новых исторических источников, накопление фактов не должно быть самоцелью и тем более предметом особой гордости историка.

Особо подчеркнем, что выбор в пользу инвариантности исторической реальности и, соответственно, первого типа определения понятия «исторический источник» этически нагружен. При таком выборе историк отказывается нести моральную ответственность за результат своего труда (конечно, в том случае, если он выполнил его добросовестно, на уровне своего ограниченного профессионализма): ведь его задача – добыть «чистое знание», описать, «как было на самом деле». Не может же он отвечать за то, что историческая реальность такова, какова она есть, по его разумению!

Если же историк рассматривает исторический источник как произведение Другого, а свою работу как диалог с этим Другим – автором исторического источника, нацеленный на понимание жизненного мира человека прошлого, то он не может не осознавать своей моральной ответственности за результат такого диалога.

Разное понимание природы исторического источника естественным образом приводит к различиям целеполагания в исследовательской работе и к различию способов исторического познания. Если исторический источник – это то, при помощи чего можно все более подробно реконструировать «объективную» реальность прошлого, то, как уже отмечалось, главная задача историка – установить достоверные факты путем так называемой критики исторического источника. Кстати, использование словосочетания «критика исторического источника» на уровне дискурса выдает исследовательскую установку историка. Не будем еще раз обращать внимание на то, что при понимании достоверности как соответствия объективной реальности историк попадает в расставленную им же самому себе ловушку. Базовой исследовательской стратегией, обусловленной пониманием исторического источника как произведения человека / продукта культуры становится интерпретация исторического источника, цель которой – научно значимое понимание его автора как Другого, как человека иной культуры