Источник неприятностей – 5 - стр. 11
«Ведь это сон, не так ли?» – подумал он, растягиваясь на мягкой перине. Ему и не такие яркие сны снились, по ночам Льюис видел ещё более безумные картинки, поэтому, наверное, не слишком впадал в истерику, столкнувшись с настоящей магией.
«Очень-очень жаль!» – с внезапно вспыхнувшей тоской подумал парень. Он прижался к подушке, как к дорогой возлюбленной – впрочем, та ненавидела обниматься, – и заснул.
– Полундра! Все за борт! Просыпайся! – кто-то орал ему прямо в ухо неприятным, но очень громким голосом.
Сразу вскочив от такого непривычного и неприятного пробуждения, Льюис повертел головой, пытаясь найти источник громких звуков (и прибить его сразу, если получится!) и тут же застыл, уже не обращая внимания на голос, выкрикивающий пьяным пиратским голосом разные морские команды, чаще всего бессмысленные (при всём желании взять противника на абордаж, сидя на кровати, у него вряд ли бы получилось).
Комната в голубых тонах была на месте. Сквозь приоткрытую форточку в помещение вливался свежий аромат каких-то незнакомых ему трав. Почему-то подумалось, что так мог пахнуть кисель из одуванчиков. Наконец оглянувшись, юноша заметил пляшущую фигурку пирата на небольшом столике рядом с кроватью, сделанную весьма натурально, только маленькую. Словно завороженная его долгим взглядом, фигурка застыла в нелепой пляшущей позе.
Оглушённый, он встал, ощущая под босыми ногами такой реальный ворс ковра.
Парень направился в ванную и уставился на себя. Обычно в своих снах он выглядел как-то иначе, и зеркало было ещё одним способом проверки достоверности этого мира и себя в нём.
Но зеркало показывало его привлекательное лицо с утончёнными чертами и большими серыми глазами. Правда, в этот раз его глаза назойливо отливали янтарём, как у кошки ночью.
Решив совершать обычные действия, надеясь, что он не сошёл с ума окончательно, юноша умылся водой похолоднее, почистил зубы, затем залез в душ и включил самую ледяную воду, которую только смог вынести.
Сцепив зубы, занимался садомазохизмом, чтобы ещё раз удостовериться в том, что он не бредит.
«Что ли по гвоздям походить, как йог? Для достоверности», – подумал он. Его остановило полное отсутствие гвоздей, так любимых индийскими йогами. На самом деле он не любил подобных трюков, для него хождение по острым иголкам, по осколкам и прочие издевательства над собственным телом, было сродни шрамам на руках эмо, пытающихся соединить готику и девчачий гламур в розово-чёрных цветах своей одежды.
Показуха. Глупость. Тотальная нелюбовь к себе.
Пожав плечами, он тщательно вытерся – обыденные действия спасали от настойчивых мыслей, грозящих свести с ума – затем накинул махровый пушистый халат, надел тапочки, оказавшиеся под умывальником, и вошёл в комнату.