Источник - стр. 29
– Веред, последние двадцать лет я провел в поисках жены. Я хочу, чтобы она была умна, не чуралась больших идей и… ну, чтобы она была женственной. Таких найти нелегко, и я не отпущу тебя. Ты никогда не выйдешь замуж за Элиава. В этом я убежден. А вот за меня ты выйдешь.
– Давай вернемся, – предложила она.
Когда Джон и Веред вошли в большую комнату арабского дома, остальные начали посмеиваться. Куллинейн уверовал в свою теорию, когда доктор Элиав непринужденно, не как разгневанный любовник, а как приятель из колледжа, разговаривающий со своим соседом по комнате, произнес:
– Сдается мне, Куллинейн, что ты целовался с моей невестой.
Ирландец вытер губы и посмотрел на свои руки:
– А я-то думал, что израильские девушки пренебрегают помадой и салонными танцами.
– В свое время они ею пользовались, – заметил Элиав, – но потом передумали.
Куллинейн решил притвориться и протянул руку.
– Пройдут годы, Элиав, и твоя жена сможет, не кривя душой, укорить тебя: «Не стань я твоей женой, то могла бы уехать в Чикаго с настоящим мужчиной!»
– Не сомневаюсь, я это еще услышу, – ответил высокий еврей, и двое мужчин обменялись рукопожатиями.
– Если это в самом деле обручение, то будем праздновать всю ночь! – воскликнул фотограф-англичанин.
Кто-то прыгнул в джип и помчался в Акко за бутылками араки. Однако на Джона Куллинейна песни и танцы наводили уныние, потому что, глядя на Веред и ее мужчину, он знал: все это веселье по поводу обручения – фальшивка. Более того, он признался и ей, и себе, что она нужна ему, и теперь пытался понять, как в дальнейшем сложатся их отношения.
Следующим утром, пока Куллинейн зарисовывал первый из только что найденных предметов, который можно было бы датировать временем до нашей эры, доктору Элиаву позвонили из канцелярии премьер-министра. Ему сообщили, что сегодня днем в аэропорт прибывает Пол Дж. Зодман из Чикаго, и намекнули, что человеку, который столько сделал для становления государства Израиль, следовало бы оказать все возможное уважение. Через несколько минут и Куллинейн получил телеграмму, сообщающую о прибытии Зодмана, и тут же из Тель-Авива позвонил агент «Объединенного еврейского призыва»: «Это раскопки Зодмана? Мне нужен руководитель. Зодман прибывает сегодня днем, и, ради бога, доставьте ему удовольствие». Куллинейн закончил набросок и сообщил в другую комнату:
– Ну, теперь всем нам придется попотеть.
Две машины отъехали от Макора: Табари и Элиав в одной, миссис Бар-Эль и Куллинейн в другой. На таком размещении настоял сам Элиав. Он понимал: для того чтобы и дальше раскопки шли с полной отдачей, необходимо полностью устранить напряжение предыдущего вечера.