Источник - стр. 18
– Хорошо, – произнесла я. – Но пусть твоя матушка не обращается исключительно к моему животу, как в прошлый раз.
Питер имел глупость расхохотаться, но потом опомнился и вскинул руки в знак капитуляции.
– Извини, – шепнул он и осторожно придвинулся, чтобы поцеловать меня. – Я с ней уже поговорил. Но она так рада из-за малыша!
– Приблизительно через пять месяцев она может хоть целыми днями сюсюкать с Колином, но пока…
– Понял.
Питер выпрыгнул из грузовичка и обогнул его, чтобы помочь мне выбраться наружу: ненужный, но очень приятный жест. Он захлопнул за мной дверцу и взял меня под руку.
– Ты обходительный лишь потому, что боишься, как бы тебя не увидела мать.
– Точно! – подтвердил он и, погладив меня по плечу, повел к дверям таверны.
Я невольно засмеялась, встала на цыпочки и чмокнула его в щеку.
Стоило нам перешагнуть через порог, как на нас налетела его матушка.
– Мерси! Красавица моя! Какой счастье!
Она сделала над собой усилие, чтобы посмотреть мне прямо в глаза, а не сразу устремлять взгляд на мой округлившийся животик.
– Ладно, не стесняйтесь, – разрешила я, и будущая бабушка резво бросилась ко мне и прижала обе ладони к моему животу.
– Здравствуй, мой маленький Колин! Бабушка тебя обожает, мой малыш.
– Ой, ма, хватит, – потребовал Питер.
Он тоже сиял от гордости, и я не смогла сопротивляться приливу радостного тепла. Я все-таки люблю Питера – и ребенка, которого вынашиваю.
– Садись, Мерси, – защебетала мать Питера. – А ты пойди погуляй, – добавила она, обращаясь к сыну. – Мне надо посплетничать с твоей нареченной о нашем, о девичьем.
Питер уставился на меня. Вопрос о том, уходить ли ему, читался на его лице, будто был написан афишным шрифтом.
– Не волнуйся, я в порядке, – сказала я ему.
– Не переусердствуй, – предупредил Питер маму.
– Брысь! – отозвалась она шутливым тоном, хотя приказ ощущался вполне ясно.
– Вернусь через час, – заверил он меня и направился к выходу.
Миссис Тирни последовала за ним и заперла дверь.
– Теперь нам никто не помешает, – объяснила она. – Я мигом принесу чаю.
Мне, если честно, пить не хотелось, но я подумала, что чашка поможет мне занять руки. Я очень любила маму Питера. Я знала ее практически всю свою жизнь и чуточку побаивалась. Она имела весьма четкие взгляды на то, что хорошо, а что плохо, и воплощала их в реальность железной рукой. Вероятно, данная способность развилась у нее с годами – ведь она частенько урезонивала перепивших клиентов, но это всегда меня немного нервировало.
– Спасибо, – ответила я.
Спустя три минуты она вернулась с чайником и двумя массивными кружками. От запаха мяты меня затошнило, но я решила ничего не говорить. Мать Питера тоже молчала, разливая напиток и одновременно не сводя с меня глаз. Она пододвинула кружку ко мне, и я вцепилась в нее, радуясь возможности согреть пальцы.