Истинных не выбирают. Мой чешуйчатый ректор - стр. 12
К вечеру отек спал практически до конца, и я снова начала напоминать миловидную леди Терезу Брайтвард. От предложения зашедшего в очередной раз Аэрика прогуляться по парку я не отказалась. Уж лучше с ним, но на свежем воздухе, чем в гордом одиночестве маяться взаперти.
– Как ты себя чувствуешь?
Мы шагали с драконом под ручку по насыпным дорожкам, вокруг стрекотали сверчки, светили теплым желтым светом парковые фонарики, а луна прочертила рябую дорожку по поверхности пруда.
– Благодарю, гораздо лучше, – я – сама скромность и учтивость, хоть в учебники по этикету помещай.
– Поверить не могу, что ты действительно это сделала, – лорд Драйгон покачал головой и остановился. – Ты ведь могла умереть от удушья. Неужели я настолько тебе не понравился?
– Я думала, что у меня всего лишь сильно распухнет лицо, и я стану непривлекательной для вас, – тихо ответила я. – Я не предполагала, что начну задыхаться, такого со мной раньше не было.
– Глупо, – Аэрик согнутым указательным пальцем приподнял мой подбородок и заглянул в глаза. – Ты в любом виде будешь привлекать меня, Тесса, даже если побреешься налысо или обваляешься в грязи. Ты – пара дракона, нам не важно наносное… – последние слова лорд уже практически выдыхал мне в губы.
А потом случился поцелуй. Не первый в моей жизни, нет, ведь я уже много раз целовалась с Максом, как со своим официальным женихом. Но это был первый раз, когда моя реакция на мужскую ласку ошеломила. Сначала мое тело словно прострелило молнией и прижало к дракону, потом я обмякла в его руках и стала глиной, чтобы дать возможность мужчине слепить из меня что угодно. И я была так рада этому, с восторгом поддавалась уверенным рукам, млела от ощущения чужих губ на своих… А после я прочитала мысленно заклинание трезвости, которое выучила когда-то ради шутки, готовясь к поступлению, и мысли тут же прояснились, а в конечности вернулась твердость.
– М-м-м, – забилась я в крепкой хватке. – Вы! Вы – мерзавец! – отирая рот сообщила я. Дыхание сбилось, а сердце колотилось почти у самого горла.
Аэрик тоже тяжело дышал, а руки его сжались в кулаки. Он прикрыл глаза, словно видеть меня было выше его сил, и произнес глухо:
– Иди к себе.
Меня из парка как ветром сдуло. Не привлекал уже свежий воздух и простор, не откликалось в душе радостью мерцание особенно ярких в конце лета звезд. Лишь стены собственной спальни виделись крепостью и единственно желанной защитой. И хоть истинные леди не бегают, я неслась вперед, сбивая о камушки ярко-алые подошвы туфель, самых модных в этом сезоне.