Истинное волшебство. Дар Кощея - стр. 15
– Здесь все вот такое? – Лика указала на блюдечко.
– В каком смысле? – не понял Никита.
– Ну, нормальных замков нет?
Никита рассмеялся и, понизив голос, добавил:
– Я тебе больше скажу: здесь даже Сеть не ловит.
– Да ладно? – не поверила Лика и полезла в карман за смартфоном.
Ева не стала проверять свой телефон. Она-то отлично знала, что электронные приборы на волшебных объектах не работают, оттого-то люди в свое время и встали перед выбором: волшебство или наука. Совместить эти два мира пока не получалось.
Не дожидаясь Лики, она вошла в приоткрывшуюся дверь, за которой обнаружился очередной коридор. Жаров вошел вслед за Евой и остановился напротив схемы эвакуации при пожаре.
Ева принялась разглядывать Жарова, о котором на самом деле не знала почти ничего. Они учились вместе с первого класса. Женька появился уже после начала учебного года. Его поставили тогда у доски и попросили рассказать о себе. Рассказа Ева не помнила. Да и самого Жарова в начальных классах она не помнила тоже. Тогда она еще наивно верила, что сможет завести друзей, и испытывала необъяснимую симпатию к Костику Фёдорову.
Бешеным Жаров стал, кажется, классе в четвертом. Его семья куда-то уезжала на время, а вернулся он уже вот таким. К тому моменту Костик Фёдоров был свергнут Евой с пьедестала первой любви, потому что однажды собрал своих дружков за школой, позвал туда Еву и они принялись дразнить ее за очки, которые она носила в начальной школе. Золотарёва, которой нравилось унижать тех, кто, по ее мнению, этого заслуживал, прочно заняла место лидера, а Ева все чаще становилась объектом для насмешек.
С возвращением Жарова настроения в классе изменились, потому что он уверенно перетянул на себя всеобщее внимание. Ева не могла сказать, что он целенаправленно над кем-то издевался, нет. Просто ему нравилось творить всякую дичь, громко и напоказ. Сначала Ева пыталась найти в его поведении логику, но потом бросила. Просто старалась лишний раз не попадаться ему на глаза.
Причем, если та же Золотарёва предпочитала просто унижать кого-то из одноклассников и большинство к ней с энтузиазмом присоединялись, то Жаров никогда не оказывался в компании тех, кто кого-либо травил. Он был сам по себе. В последние пару лет директор школы даже не пытался искать виноватых, если вдруг что-то случалось. Виноватым автоматически считался Жаров. И судя по тому, что он не спорил, так это и было. Он мог вылезти на крышу школы и усесться на парапет, объяснив это тем, что ему нужно заполнить дневник погоды по окружающему миру. Мог оборвать бутоны роз в оранжерее и нанизать их на кактусы в кабинете биологии, мог перерезать провода от микрофона во время линейки. Просто потому, что, по его словам, ему было скучно.