Истинное счастье дракона, или цветочная лавка попаданки - стр. 20

Я здесь уже сутки, а он постоянно хмурый и напряжённый, как будто положительные эмоции в этом мире платные.

Тем временем Райзен резко оглянулся по сторонам, словно боялся, что нашу перепалку слышали на улице. Решительным шагом прошёл в зал, хозяйским жестом прикрыв за собой дверь.

– Я вас, между прочим, не приглашала, – не удержалась я от колкости, скрестив руки на груди. – И, кстати, всё ещё помню, как вы умеете хлопать дверьми.

Мистер Харт лишь неоднозначно хмыкнул и мазнул по мне взглядом. Молча опустился за столик, взял кусок хлеба, положил сверху ветчину и сыр.

– Кофе? Чай? – спросил таким тоном, будто сидел в дорогом ресторане, а не в полупустой цветочной лавке.

А мне ещё работать надо! Я ведь не успела узнать у Изабеллы, как торговать живыми цветами.

– Только вода из-под крана, – я пожала плечами, говоря чистую правду. – Как вы убедились, я ещё не успела закупиться.

Спохватившись, торопливо добавила:

– Но как только лавка заработает, я возмещу стоимость продуктов, даю слово. Мы – Садовые, слов на ветер не бросаем.

Райзен не торопился с ответом. Сперва он неспешно доел бутерброд, без лишних звуков и не сыпая крошками на стол. Монета, лежавшая на краю столешницы, мозолила глаза, и я, схватив её, тут же протянула мистеру Харту:

– И за это тоже прошу прощения, мне чужого не надо. Я обязательно поговорю с Изабеллой.

Да что с ним? Он вообще меня слышит или в облаках витает?

Взгляд соседа затуманился, будто мысли унеслись далеко отсюда. Что-то промелькнуло в его лице, то ли решимость, то ли смирение, и он поднялся, делая на ходу ещё один бутерброд.

– Тебе нужнее, – твёрдо отчеканил он, игнорируя протянутую монету. – Считай это моим извинением за ночные неудобства. Купи чаю и что-нибудь приличное из одежды. Только положись на вкус продавца, а не на свой.

Мистер Харт пошёл к выходу, а я замерла соляным столбом, сжимая ни в чём не повинную монету. Горло перехватило от возмущения, но не успела я прокашляться и выпалить всё, что я думаю о вопиющем хамстве, как до меня донеслись едва слышные слова:

– Нет, Харт. Она не может быть моей…

Подождите!

Моей?

Моей кем?

– Простите, но что вы… – я осеклась на полуслове.

Райзен уже исчез за дверью, оставив после себя странную, повисшую в воздухе недосказанность.

– Имели в виду, – вздохнув, закончила фразу.

– Ну что, ушёл?

Из-за пузатого горшка с ворчливым кактусом высунулась взъерошенная Изабелла. Чёрно-белые перья торчали во все стороны, словно она только что вылезла из-под подушки.

– Да, – вздохнула я, всё ещё сжимая в ладони монету. – И послушай, насчёт этого… Больше никаких краж, хорошо? Ни монет, ни блестящих пуговиц, ни чего-либо ещё.