Истинное «наказание» для трех волков - стр. 2
А когда у тебя есть шоколадка, жизнь не так страшна, как может казаться.
Кэррол любит тишину. Он фанат тишины, он готов смириться со многими недостатками своих подчиненных, но шум – это то, чего он никак не может выносить.
– Долго он собирается там вопить? – спрашивает он, глядя на своего помощника Вэла снизу вверх. Вэл стоит у его стола, скрестив руки на груди, этакая махина, которая, честно говоря, даже у Кэррола временами вызывает панические мурашки.
Вэл пожимает плечами.
– Требует твоего пристального внимания.
– На кой черт оно ему сдалось? Он же нормально себя вел в дороге?
– Ну да. А потом как озверел. Парни его цепями приковали, пришлось аконита вколоть, только он ему – что слону дробина. Бесится.
Кэррол вздыхает. Ему только взбесившегося солдата тут не хватало. Новенький. Даже до своего подразделения не доехал, а уже буянит.
Его всегда возмущают такие экземпляры.
Это же такая честь – служить своему подвиду, быть настоящей элитой, нерушимой спиной, которая прикрывает Совет Альф от внешних угроз и гордо стоит на страже спокойствия населения. Многие альфы годами пытаются привлечь внимание Совета, только чтобы попасть в Армию, а этот…
Одним словом – молодежь.
Кэррол встает и, захлопнув крышку ноутбука, выходит из кабинета.
Крики раздаются из подвала.
Огромный подвал простирается на всю длину резиденции и уходит дальше, за ее пределы, расширяясь в стороны в виде ответвлений и тоннелей. Это – пути отхода на случай угроз, но новенький альфа находится в секции, оборудованной клетками. Не для того, чтобы ему навредить – чтобы обезопасить. В первую очередь от самого себя.
Вэл открывает для Кэррола дверь, как тень шагает следом. Он верный, очень заботливый, пожалуй, Вэл единственный, кому Кэррол без сомнений доверил бы свою жизнь и всю эту огромную стаю.
Но прямо сейчас Кэррол отсылает его кивком головы.
Если новичок хочет говорить наедине – пусть будет так.
Дверь за Вэлом захлопывается, и они остаются вдвоем. Увидев его, парнишка выпрямляется. Кэррол замечает слюну на его губах и царапины на костяшках пальцев – они с трудом заживают из-за введенного в кровь волчьего аконита.
– Что с тобой не так, парень? – разочарованно спрашивает Кэррол. Присаживается на ступеньку, как бы говоря – я тебе не враг, поговори со мной. – Ты самый молодой альфа, который когда-либо был в Армии, я делал на тебя такие большие ставки…
Оборотень косится, как будто ждет подвоха. Поднимается на ноги, подходит к Кэрролу. И он вдруг начинает понимать…
Сердцебиение.
Оно такое частое, громкое, оно неестественно быстрое, даже для волка. Даже для альфы. Кэррол принюхивается.