Истинная для Мира: Наследие - стр. 38
— Какого хрена ты творишь?!
Лишний раз убедилась в том, что русский для швейцарского Правящего был родным. Голос, такой тихий и вкрадчивый, напоминал затишье перед моей персональной бурей.
Секретарь Магистра не могла найти более неподходящего момента, чтобы заявиться с кофе. Не придумав ничего лучше, она, не в силах нарушить заданную программу, тенью скользнула к столу, бесшумно опустила блюдце с чашкой и выскользнула, прикрыв двери.
— Я за аптечкой, — рванулась из его рук.
Но он не пустил.
— Какой аптечкой? — прорычал в лицо. Рука Алекса невесомо скользнула мне вдоль лопаток, коснулась шрамов от метки, и пальцы мужчины впились в волосы. Я упиралась руками в его грудь, в то время, как он неумолимо преодолевал мое сопротивление, притягивая к себе. — Зализывай, — прорычал в губы.
Мы оба дышали так, будто он гонялся за мной по офису. Напряжение не просто искрило — нас, похоже, замкнуло. Меня — так точно уже трясло.
И ведь в рациональности мышления Правящему не откажешь — мы же не просто так зализываем нанесенные партнеру раны от зубов или когтей. Затягивается стопроцентно и без шрамов. Но мне зализывать царапины ему?
— Алиса Мирославовна, — усмехнулся он тихо, но теперь мы были так близко, что не было необходимости повышать голос, — вы хотите сдетонировать политический конфликт? Или все же ответите за свои действия?
— А конфликт вооруженный? — вздернула скептически брови.
Взгляд Алекса блуждал по моему лицу, и казалось, он находил это занятие весьма приятным.
— Будет много жертв, — серьезно кивнул, а у самого золотистые искры пляшут в глазах.
— Вы умеете убеждать, — мотнула головой, напоминая, что можно было бы и выпустить меня, раз мы на пороге мирного урегулирования. Тигр пошел на уступки, нехотя выпутывая пальцы из моих волос.
Царапины выглядели все хуже. Я едва успела с салфеткой, подхватывая каплю крови. И, не мешкая, лизнула самую большую царапину на скуле, всем видом демонстрируя деловую сосредоточенность на улаживании конфликта.
Только Правящий не был солидарен. Мужчина прикрыл глаза и шумно выдохнул, откидываясь на спинку кресла. Это должно было быть унизительно, он ведь меня наказывал… Только наказанием, похоже, это стало для него самого. Шершавый язык цеплялся за его короткую щетину, а казалось — будоражил оголенные нервы. Алекс дышал все тяжелей, и я тоже. Это было слишком… чувственно, запретно, невообразимо, черт возьми! Только со мной могло произойти подобное! Я вцепилась в ручку кресла, чтобы не упасть на него, дотягиваясь до пострадавшего виска, повторяя касания на скуле, спускаясь ниже… туда, где крайняя царапина врезалась в уголок его губ.