Истинная для Дракона: Противостояние - стр. 33
— Да!
Он вжал меня в кровать, оживляя нашу привычную агонию, вдыхая в нее пламя. Мне иногда казалось, что в Аршаде тоже живет зверь — ненасытный, дикий, неуправляемый, и он теряет над ним контроль только со мной.
Закинув мои ноги себе на плечи, он заполнял меня рывками до предела, на грани боли, пока низ живота не скрутило непривычно сильно, будто ледяную корку пробило, и та врезалась во внутренности осколками, сметаемая в следующий миг горячей лавой его семени. Я снова полосовала грудь Джинна когтями, не в силах понять, убивает он меня за что-то или так выглядит его страсть на полную мощь. Лоно пульсировало и ныло так, что казалось, меня сейчас завяжет узлом. С губ сорвался звериный вой, и Аршад снова впился в них, жадно целуя:
— Спасибо, — шептал непонятное, — спасибо, милая… Любимая моя…
— Ты с ума сошел? — рыкнула я. — Убить хотел?!
— Что? — приподнялся он на руках, довольно скалясь. — Тебе не понравилось?
— Мне было страшно! — вскинулась я, но он снова прижал к кровати. — По монстру моему соскучился?
Но тот будто и не ночевал дома — я настороженно вслушивалась в себя, но животного не чувствовала.
— По тебе настоящей, дикая моя, — улыбнулся Аршад и скользнул пальцами по все еще дрожащей сердцевине, вынуждая снова дернуться.
Я зло раздула ноздри, тяжело дыша. Утреннее умиротворение и спокойствие разбилось вдребезги, будто и не было его! Произошедшее не нравилось, отрезвляя и швыряя в безрадостную реальность: я согласилась за него выйти… Стать его. Не потому, что хочу. А потому что боюсь…
***
Мира. Ее зовут Мира.
В горле так пересохло, что язык прилип к нёбу. Одинокое утро после ночи, проведенной с ней, казалось стылым до тошноты. Я слышал ее дыхание, чувствовал сердцебиение. Касался мысленно, успокаивал, стерег ее сон и только под утро отключился, вымотавшись. И даже показалось, что и она видела меня, попробовала коснуться…
Но сон растаял. В окно смотрело неуместно солнечное альпийское утро. Снег блестел, ослепляя, и чем-то напоминая белые пески, которые помнились с детства. Я вскинул руки к глазам и протер лицо. Кажется, Алиска вчера приносила чай… Приподнявшись на локте, заприметил на столике вожделенную чашку. Наплел в нее столько наговоров по пути, что вода вскипела, а по комнате распустился аромат липы с медом. Так жадно глотнул, что обжег нёбо. Я. Дракон. И обжег нёбо. Дожил.
Как? Как я мог забыть вкус реальной жизни? Вот он — остывший чай, холодная постель в чужом доме. Здесь так разило отчаянием… Я опустил в чашку нос, лишь бы не чувствовать, будто своего собственного мало. Сколько можно брать на себя ответственность за других?