Истеричка (сборник) - стр. 18
– Лысина, очки и свитер, – прогундела Аллочка.
– О! Это был оч-чень талантливый человек! Он любил провокации. На этой лекции он специально переврал цитату из «Заратустры», он сказал: «Женщина – это средство для отдохновения воина». И что тут сразу началось! Все девки разорались: «Ницше – фашист!», «Мы никакое не средство»…
Бражник согнулся и начал хихикать, пока еще тихо, пока еще только от предвкушения, но мне уже хотелось, уже хотелось с ним похохотать, только я не могла вспомнить, над чем. На этой паре меня не было, я эту пару проспала.
– Все! – Чернушкина щелкнула пальчиками. – Вспомнила!
– Конечно, ты помнишь, дорогая! Ты же тогда громче всех возмущалась. Как обычно…
– Да что ты говоришь? – По-моему, Чернушкина кокетничала. – Я? Возмущалась?
– Да! – Бражник улыбнулся во весь рот и с великой радостью ей напомнил: – Ты встала и во всю ивановскую заявила: «Меня зовут Любовь Чернушкина! Я не согласна с Ницше!»
Он засмеялся, визгливо, с причитаниями: «Меня зовут Любовь Чернушкина! Я не согласна с Ницше!»
Чернушкина махнула на него рукой и взяла садок, такой небольшой беленький садочек, и с удивлением посмотрела на содержимое. Там были утиные головы. Их разрезали вдоль, симметрично, так, чтобы у каждой половинки остался свой глаз и клюв, череп вскрыли, а есть нужно было мозги, маринованные утиные мозги.
– Это что? – шепнула она. – Кто это заказал?
– Это ты заказала, – хихикнула Аллочка. – Ты сказала: «и что-нибудь мясное».
– Все, все. – Бражник вытер слезы. – И ведь к чему я все это начал?
– Ницше! – я напомнила.
– Да, – он собрался. – Ницше! Так вот, Лиза болтала с Синицким, все уже замолчали, а Лиза засмеялась. Тогда профессор к ней обратился: «Мадемуазель! Мадемуазель в третьем ряду, вы тоже не согласны с Ницше?»…
– Как он угадал! – я перебила, нечаянно. – Лиза и была мадемуазель! Эта шляпка ее… Это ее перо страусиное… Перчаточки зеленые! Как я себе хотела такие же…
– Вот, он и сказал ей: «Мадемуазель», а она встает… Вы помните, как она встала?
– Да! – Чернушкина ответила. – Она сказала: «Воин уже отдохнул!» – и пузом вперед!
– Нет, нет, нет! – Бражник погрозил ей пальцем. – Она не так сказала. Она сказала: «Отчего же? Я согласна с Ницше». А потом встала, повернулась боком и скинула шаль, показала профессору свой живот и говорит ему: «Смотрите, воин уже отдохнул» – вот так она сделала. Актриса…
– И он ей сразу пятерку автоматом, – Аллочка это запомнила. – Говорит ей: «Несите зачетку», а сам аж покраснел!
– Подожди, подожди, слушай! Сейчас будет самое главное!
– Ах, еще только будет!