Испытательный срок - стр. 45
Не, нормально, да? Я что, резиновый, что ли?!
Ну, я дожидаться не стал, первым ударил. Хорошо ударил, Дашка метра на три отлетела, об стенку шмякнулась и тихонечко так вниз сползает.
– Прыжок! – орёт Гнусь. – Ты чё?!
– А чё? – ору в ответ. – Думаешь, мне не больно?
Все стоят, стволами в мою сторону ощетинились. Ну, не все, конечно. Дашка пока ещё только на ноги встать пытается. Макс рот распахнул, глазами на меня хлопает. И Катька тоже с интересом так на меня уставилась. А стоит-то она – Катька то есть – ко мне ближе всех. И тут уже иного выхода у меня просто нет. Я мигом рву из-за пояса свой пистолетик и к голове Катьки приставляю.
– Тронете меня – пристрелю! – говорю.
А Катька невозмутимо так рукой ствол отодвигает, обнимает меня за плечи и в сторону отводит.
– Никто тебя не тронет, – говорит, – не волнуйся.
Я шалею потихоньку. Остальные тоже. Голос у Кати такой ровный, мягкий. И иду я за ней как заколдованный. Так бы и шёл за этим голосом – всю жизнь!..
Но всю жизнь не получилось. Только до стенки. Потому как, едва мы к стене приблизились, Катька меня об неё же – об стенку, то есть – с размаху, лбом…
Как меня тащили в ту комнату, которую мы с Колобком нашли, помню плохо. А потом я и вовсе вырубился. Помню, как, кажется, ругались из-за меня. Пристрелить хотели и всё такое. Но не пристрелили. Почему – не понимаю. Я бы на их месте долго не тянул. Им такой боец, как я, – лишняя проблема. Я бы пристрелил, честное слово…
Открыл я глаза – темно вокруг. За плечо кто-то трясёт. А перед самым моим лицом что-то зеленовато так светится, словно гнилушка. Я от неожиданности сел, башкой затряс. Страшно же! Вдруг оборотень?
– Просыпайся, – раздаётся Катькин голос. – Наша смена, дежурить пора.
– Ага… – пробормотал я.
Я в тот момент ничего ещё не соображал. Башка гудит, раскалывается. Тело не слушается, еле на ноги встал. Холодно, дрожь по всему телу.
Кое-как выбрался через окно наружу. Точнее сказать, не сам я выбрался, а Катька вытащила.
Ночь. Туман. Негустой, правда, но зябкий. Я себя за плечи обхватил, отыскал глазами ствол поваленного дерева, присел. Зубы пляшут, в башке трещит…
А потому и трещит, что этой моей башкой эта вот самая Катька об стенку била!
Сука!..
Посмотрел я на неё. Хорошо посмотрел, видать. В темноте ни фига не видно вообще-то, но Катька сразу поняла, как я на неё смотрю и что именно о ней думаю.
– Не сердись на меня, Прыжок, – говорит.
– Ага, – соглашаюсь. – Я вот всё сердился, понимаешь, а как ты мне это сказала, так сразу же и перестал!..
– Иначе нельзя было, – говорит.